– Пауль Эберхарт, – пролепетала фрау Лотта, едва повернувшись к ней. – Он служил в пехоте. Обер-лейтенант. Ранен под Сталинградом, в ноябре сорок второго года… А кто это был, скажите? – спросила она сестру, указывая взглядом на дверь, в которую только что вышли женщина и офицер.

Высокая блондинка усмехнулась.

– Вам повезло. Это сама фрау Ким Сэтерлэнд. Ее решение – закон здесь. Дайте мне, пожалуйста, историю болезни, я выпишу оттуда данные.

– Но постойте же, я даже не поблагодарила ее!

Оставив Герд, фрау Эберхарт выбежала из палаты и, как могла быстро пробежав по коридорам, спустилась по лестнице вниз.

«Только бы она еще не уехала!» – стучало в голове.

Она выбежала из подъезда, когда фрау Сэтерлэнд как раз садилась в машину. Она сразу заметила фрау Эберхарт.

– Ральф, подождите, – попросила она офицера, сидевшего за рулем.

Задыхаясь, фрау Эберхарт подбежала к ней.

– Какие-то трудности?

– Я так благодарна, фрау, вы не представляете, – прошептала женщина срывающимся голосом. – Если бы я только могла объяснить…

– Ничего не нужно объяснять, – врач ответила мягко, даже ласково. – Я вас прекрасно понимаю. У меня тоже был сын. Единственный. Он воевал под Сталинградом. А спустя год погиб под Белгородом. Наверное, он был ровесник вашему. Не волнуйтесь, – она взяла фрау Эберхарт за руку и сочувственно пожала ее. – Все будет хорошо. Вашему сыну можно помочь, и я это сделаю. Пока же во всем полагайтесь на фрау Кнобель, а я жду вас примерно через месяц. Всего хорошего.

Доктор едва заметно улыбнулась. Дверца захлопнулась. Разбрызгивая лужи, машина тронулась по осенней слякоти. А фрау Эберхарт долго смотрела ей вслед. Потом повернулась и медленно вошла в подъезд. Поднялась по лестнице, вернулась в палату – отдать историю болезни сына. Она не могла поверить, что все устроилось лучше, чем она даже смела надеяться.

Однако подождать пришлось подольше, чем предполагали. Военное министерство хотя и работало четко, как все ведомства Третьего рейха, несмотря на почти трагическое положение на фронтах, но документы Пауля задержало и вместо месяца рассматривало почти два. Но, как и предполагали, решение оказалось положительным – деньги выделили. Вместе с фрау Кнобель Лотта привезла сына в Берлин. Помимо операции военные оплатили им проезд. Фрау Кнобель сообщила по секрету, что это вовсе не входило в планы ведомства, но госпожа Сэтерлэнд сама разговаривала с чиновником и настояла.

– Фрау Лотта, здравствуйте! – она повернула голову, Маренн шла по коридору. – Мне сказали, что вы приехали. Как добрались? Где ваш сын?

– Его отвезли в палату, так распорядился очень вежливый профессор, который принял нас, – сообщила ей фрау Эберхарт. – Я волнуюсь.

– Не стоит, – Маренн поспешила успокоить женщину. – Все волнения уже позади. Вашего сына взяли на обследование, чтобы определить его состояние. Вы же пока можете отдохнуть. Герд сообщила, что вам заказан номер в гостинице. Это недалеко, можете пока отдохнуть с дороги.

– Но… – фрау Эберхарт потупилась и покраснела, – у меня нет денег на то, чтобы жить в центре Берлина. Конечно, мы сэкономили на проезде…

– Платить ничего не придется. Все уже оплачено. Мне удалось уговорить военное ведомство и на это. Дело в том, что ранение, которое получил ваш сын, требует длительного, серьезного лечения. Операция, которую мы собираемся делать, весьма дорогостоящая, уход тоже недешев. Но я пообещала военным, что за операцию они заплатят меньше, так как сама я буду работать бесплатно, а мои услуги обычно обходятся им в приличную сумму, за это они оплатят вам жилье. Вот такая сложная арифметика.