, снова и снова, а этот человек кричал, чтоб он опустил руки. Но папа не мог его услышать, и его руки двигались – ради меня. Пистолет выстрелил, и мое тело дернулось, как под током. Я закричала и поднесла руку ко рту, чтобы заглушить крик, и в этот момент я, в шоке и в ужасе, споткнулась. Зацепившись за край коробки, я упала навзничь и, пытаясь стать как можно меньше и незаметнее, начала подтягивать под себя ноги, мечась глазами по комнате в поисках места, куда бы спрятаться, уползти. И тут дверь распахнулась…

Реальность нахлынула на меня, мир вокруг прояснился, и я заметила, что изо всех сил вцепилась в простыню и сжала кулаки. Издав прерывистый вздох, я встала на трясущиеся ноги, побежала в туалет и еле успела. Господи, так не может продолжаться. Оно должно кончиться. Не плачь, не плачь, не плачь. Фиби пришла ко мне и села возле ног.

Через несколько минут я пришла в себя.

– Все нормально, – сказала я, гладя Фиби по голове и утешая и ее и себя.

Я доплелась до душа и через двадцать минут уже была в купальнике, шортах и голубом топе. Мне было получше. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула и сказала себе, что все в порядке. Быстро позавтракав, я надела босоножки, взяла книжку и полотенце, позвала Фиби и вышла наружу, в теплый и слегка влажный воздух. Вокруг меня тут же закружились комары, а где-то рядом квакнула лягушка.

Я глубоко вдохнула пахнущий соснами и озерной водой воздух, села на велосипед, посадила Фиби в корзинку и была готова к выезду.

Я проехала по Бриар Роад и села на маленьком пляже, там же, где и несколько дней назад. Погрузившись в чтение, я не заметила, как книжка кончилась и куда-то улетело два часа. Поднявшись, я потянулась и поглядела на спокойную воду озера, стараясь разглядеть, как у того берега мелькают лодки и водные лыжники.

Складывая полотенце, я подумала, как же мне повезло оказаться на этой стороне. Мне так нужны были тишина и покой.

Посадив Фиби обратно в корзинку, я села на велосипед и медленно поехала домой мимо забора Арчера Хейла.

Меня обогнала почтовая машина, и я съехала вбок, пропуская ее. Водитель помахал мне и, проехав, обдал клубами пыли. Я закашлялась, пытаясь рукой размахать воздух перед собой, и съехала с дороги на обочину.

Проехав еще метров пятьдесят, я остановилась и снова поглядела на этот забор. Сегодня был ясный день, и я вдруг разглядела на нем несколько светлых прямоугольников, словно тут раньше висели какие-то знаки.

Только я собралась ехать дальше, как увидала, что калитка была чуть-чуть приоткрыта. Я остановилась и посмотрела на нее. Наверное, почтальон заносил туда что-то и не закрыл ее за собой.

Я подвела велосипед к забору, прислонила его, а сама чуть-чуть потянула дверцу и заглянула туда.

Я задержала дыхание, увидев внутри прекрасную выложенную камнем дорожку, ведущую к маленькому белому домику примерно в тридцати метрах от меня. Не знаю, что я ожидала тут увидеть, но явно не это. Все было очень чисто и аккуратно, и видно было, что тут обо всем заботятся. С одной стороны дорожки росли деревья, под которыми был небольшой, но свежевыстриженный изумрудно-зеленый газон, а с другой был небольшой сад с деревянными решетками.

Я повернулась, собираясь закрыть калитку, но вдруг Фиби выскочила из корзинки и проскользнула в узкую щель.

– Черт, – выругалась я. – Фиби!

Я снова раскрыла ворота и поглядела внутрь. Фиби стояла в самом начале дорожки и смотрела на меня.

– Ты гадкая собака, – прошептала я. – Иди сюда!

Фиби поглядела на меня, махнула хвостом и потрусила дальше. Я взвыла. Ну, черт! Я зашла в калитку, оставив ее открытой, и снова позвала Фиби, которая явно считала, что я могу поцеловать ее мелкую собачью задницу, и не собиралась меня слушать.