карте как пролив Берга. Она мелка. Александр Ситниченко, пройдя из устья Сырдарьи на паруснике вдоль побережья так называемого малого моря, в большое выйти – это произошло 6 сентября 1988 года – так и не смог. А ещё через год пролив Берга окончательно прекратил свое существование. На осушенном дне Арала формируется песчано-солончаковая пустыня – Аралкум. Величина ее не насторожит, пожалуй, разве безумца: 2,5 миллиона гектаров.

2008 год

Сейчас эта пустыня проплывает под нами.

«Мне сверху видно всё, ты так и знай», – была такая песня. А еще была такая: «Будет людям счастье, счастье на века», – ибо, как известно, «у советской власти сила велика». Ирония? Долой даже мысль о ней. На таких песнях выросли мы и наши отцы, на таких глиняных опорах держался вплоть до «апрельской революции» Горбачева (шел год от Рождества Христова 1985-й, от начала же Октябрьской революции – 68-й) колосс нашей социально-экономической системы. С пелёнок воспринимая естественной атмосферу всеобщего лицемерия, большинство из нас даже не задумывалось над тем, что у советской власти сила отнюдь не велика, ее вообще нет, этой силы. Ибо нет и советской власти, подмененной с самого начала диктатурой партии. Вот она-то и обладала воистину громадной силой.

И поскольку сверху видно в самом деле больше, чем снизу, поневоле задумаешься: флотилии судов в пустыне, за десятки километров от воды, – неужели они оказались там благодаря человеку, венцу, так сказать, творения?

Ради чего – счастья на века?

Не жестокая ли это шутка природы, предупреждающая неразумных детей? А если шутка, то как же медленно соображали те, кто распоряжался судьбой моря и этих кораблей, что дали морю уйти, – ведь не со скоростью же океанского отлива отступало оно, – чтобы не успеть оттранспортировать все эти траулеры, сейнеры, баркасы, шлюпки до «синей воды», пусть не родной для них, аральской, но хотя бы до какой-нибудь. Нет, никак не соответствует человек (во всяком случае – так называемой новой, социалистической формации) званию венца природы: уж слишком активно уничтожает среду своего собственного обитания – воду, землю, воздух…

Если судить по географической карте, не очень-то понятно, откуда весь этот шум вокруг Арала. По-прежнему впадают в него обе великие азиатские реки – Амударья и Сырдарья, – образуя, как положено мало-мальски приличным рекам, многоводные дельты, а стало быть, и заливные луга, и заросли кустарников-тугаёв… Имеются (опять же на карте) в немалом количестве острова, на коих положено быть птице да разнообразному болотному зверю. В прилично изданном альбоме «Природа Каракалпакии» (Нукус, 1986) автор вступительной статьи и фото В. А. Моисеев только намекает на трагедию, что разыгралась там: «С расширением посевных площадей в Узбекистане и Туркмении, требующих всё больше и больше аму-дарьинской воды для орошения, в Каракалпакии заметно поубавилось озёр, отступил, сократился на треть Арал, обнажив на всём южном побережье когда-то благоприятные для нереста рыбы угодья. И всё же, несмотря на уменьшение стока воды в низовья Амударьи, в дельте ещё немало озёр, являющих собой царство непуганых птиц».

Итак: «немало озер». Сколько же? И что значит: «сократился на треть»? Всё, здесь изложенное, не совсем, мягко выражаясь, соответствует действительности. На самом деле на треть сократилось зеркало водоёма, объём же водной массы Арала – на 60 %, почти на 15 метров упал уровень воды, и если в дельтах какие-то острова теоретически должны существовать, в самом море их осталось три: Барсакельмес, Возрождения и Лазарева. (К концу 1990-х годов все они стали частью суши). По мере иссушения дельт стремительно исчезают реликтовые тугайные леса, площади тростниковых зарослей в дельтах рек уменьшились с миллиона гектаров больше чем в десять раз, вследствие чего практически сошёл на нет ондатровый промысел.