Я подняла голову и посмотрела на нее – настоящая красавица, ничего не скажешь.

– Из России, госпожа.

– Что еще за Россия? Русь? Татары деревню разорили? – спросила она с видом знатока.

– Нет. Я сама сюда приехала, отдохнуть. А пастух верблюдов завел меня с подругой в пустыню… – начала я свой печальный рассказ, но не смогла договорить, так как девушка сперва расплылась в широкой удивленной улыбке, а затем расхохоталась в голос.

– Ой, какая ты смешная! Сама приехала! – заливалась смехом фаворитка, обхватив себя за талию.

Я в который раз за прошедшую неделю ущипнула свое запястье и мысленно выругалась, коря себя за длинный язык. Пора бы уже понять, что моим россказням здесь никто не верит, а большая часть служанок держит меня за умалишенную.

– Простите, госпожа! – промямлила я и начала пятиться к выходу, согнувшись пополам.

– Стой! – крикнула мне Дэрья Хатун, утирая своими изящными пальчиками слезы смеха с лица. – Я тебя забираю к себе. Ты веселая – будешь меня развлекать. Приноси свои вещи и располагайся в маленькой комнате. Теперь ты моя служанка, – выдала она тоном, не терпящим возражений. – А то моя предыдущая помощница решила попариться в хамаме, да поскользнулась и ударилась головой о мраморный выступ! Умерла, бедняжка… – продолжила фаворитка, как-то совсем не по-доброму блеснув глазами и уж точно не показывая ни капли сожаления в связи со столь прискорбным событием.

– Мне очень жаль, госпожа! – ответила я.

– Падишах тоже очень расстроился, красивая была, темноокая… Брови – два полумесяца… – Девушка подняла глаза наверх и театрально вздохнула. – Погоревал-погоревал, да и забыл. А я осталась. Так-то.

Намек был более чем прозрачный. Прямо как в популярном сериале про питерских ментов – «это наша корова, и мы ее доим».

– Так мне можно идти? – спросила я, опасаясь ляпнуть что-нибудь лишнее и стать очередной мишенью для этой опасной особы.

– Иди! Да не задерживайся! – весело ответила мне моя новая госпожа.

Радовало одно – я больше не буду спать в том курятнике и драить отхожие места. А там что-нибудь придумаем.

Прожив в покоях фаворитки пару дней, я поняла, что на моей шее поселилась жирная жаба. Противная такая, зеленая, с длинными склизкими лапками, которыми она то и дело обхватывала меня за горло и душила.

Короче – грусть-тоска меня снедала вдали от родимой сторонки. Завидовала я. Пока еще не поняла – белой или черной завистью, но вот обзавестись своей квартиркой, да прислугой в придачу захотелось мне аж жуть как.

Дэрья Хатун особо не зверствовала, по ночам в лес за подснежниками не посылала, звезд с неба не требовала. Все ее указания были строгие, но вполне выполнимые – сбегать на кухню за куропатками (я на них только облизывалась, ибо есть такое по рангу было не положено), привести лекаршу, сложить ткани в сундук, помассировать ступни, ну и прочая мелочь.

Сегодня с утра она была сама не своя. Все ходила по комнате взад-вперед да пальцы теребила. За пару часов сменила три наряда, мне пришлось дважды переделывать ей прическу (то на правый бок уложи, то на левый), съела тарелку винограда и все никак не могла успокоиться.

Мне, естественно, никто не докладывал о причинах такого нервоза, так что оставалось только строить догадки.

– Иди, что ли, найди мне Зейнаб-калфу! – истеричным, почти плачущим голосом заявила моя хозяйка, замерев перед столом с огромной вазой, наполненной персиками и инжиром.

– Как прикажете, госпожа! – я присела в реверансе и поспешила покинуть эту «палату № 6».

Не успела я сделать и пары шагов по длинному каменному коридору, который вел из покоев фаворитки в общую комнату джарийе, как наткнулась на Арзу-калфу.