– Вот и я также думаю. А вода в салон, скорее всего, через кабину лётчиков залилась: могло стёкла у лётчиков выбить.

– Навряд ли! – отмахнулся Андрей. – Слишком большой поток для таких маленьких окон.

– Ну, может, двери вырвало.

– Да там двери, как на подводной лодке! Ты ж их видел! Я думаю, что, скорее всего, обшивка где-то треснула. Мог самолет носом по воде ударить, а на месте удара трещина образовалась.

– В принципе, да, хвост ведь явно от удара о воду отвалился.

– Хвост отвалился? Я такого не видел, – Андрей бросил на собеседника скептический взгляд. – Может, тебе показалось?

– А как ты думаешь, мы с тобой в открытом океане тогда оказались?! – возмутился Герман, даже привстав от волнения. – Я на сто процентов уверен, что хвост отвалился, и нас с тобой потоком воды выбросило в открытый океан! Если бы сзади не появилось отверстие, нас бы просто расплющило о дальнюю стену. После чего мы бы с тобой благополучно захлебнулись, потому что воде некуда было бы оттуда вылиться. Опять-таки заполненный водой самолёт сразу бы пошел ко дну. Как мы с тобой тогда оттуда выплыли?

– Ну, вообще-то логично, – согласился Андрей, чертя по песку палочкой каракули. – Хотя самолёт мог затонуть, а нас какими-нибудь течениями потом вынесло на поверхность.

– У нас бы с тобой в легких воздуха не хватило, чтобы столько пробыть под водой и не захлебнуться. Нет, нас сразу выбросило на поверхность, на воздух. Вот только как мы смогли доплыть до берега? Ты расстояние до соседних островов прикидывал?

– В том то и дело, что прикидывал. Теоретически, мы с тобой должны быть черт знает где в океане, а не на Ла Пальме. Острова ведь остались далеко позади, а летели мы на запад. Я собственными глазами видел, как мы пролетели Ла Гомеру! Тут вплоть до Америки никаких островов нет. Не на Кубе же мы с тобой, не в Доминикане! До них от Канар шесть тысяч километров! – здесь Андрей попытался засмеяться. – А представь, если мы на Кубе! Сейчас, поди, Фидель появится.

– Странно это всё, странно, – задумчиво произнес Герман. – Не сходится ничего. То, что мы спаслись странно, то, что сидим на твёрдой земле странно и то, что кроме нас нет никого вокруг, ещё более странно.

– Ну, на счёт последнего я бы так категорично пока не судил, – возразил Андрей. – Во-первых, сейчас ночь, местный народ может спать. Во-вторых, Канары заселены мало, на Ла Гомере, например, народу живет всего восемнадцать тысяч человек, там соседи друг от друга на расстоянии пяти километров строятся! Потом. Что касается пассажиров. Берег на этом острове длинный, я знаешь, сколько по нему топал, пока тебя не увидел? А пассажиры могут быть разбросаны по всему берегу. Может, мы кого из них встретим километров через десять, откуда мы знаем? А ещё вероятней, что все уже сидят, наверное, толпой в ресторане, в тёплой компании, спасение отмечают канарским кроликом с картошечкой, а мы тут с тобой кукуем, голодные.

– Это что ещё за кролик? – снова вспомнил о пустом желудке Герман.

– Ты что! Это национальное блюдо на Тенерифе! Обалденная штука! Я мечтал его сегодня же вечером поесть, пока в самолёте летел!

– Ну ладно, погоди про еду… По идее, Андрей, ты прав. Но смотри сам. От Ла Гомеры, которую мы видели, самолет сел километров за сто – сто пятьдесят. Это много. Я так думаю, что за шесть часов без сознания мы вряд ли до него додрейфовали. Хотя… Ладно, утро вечера мудренее.

Андрей оглянулся по сторонам и зевнул:

– Я предлагаю поспать, а завтра при свете дня пойдем искать остальных.

– Да какое тут спаньё!

– Как раз самое лучшее. Я, правда, уморился. Плаванья эти, то-сё, за тобой тут бегал, как сайгак.