Настал его черед глубоко выдохнуть: – Мне нужно извиниться перед тобой, Лерочка. И прежде всего, за то, что держал тебя в дезинформации. Но ты должна понимать, что это была крайне вынужденная необходимость. В тебе достаточно интеллекта, чтоб прокрутить всю комбинацию с той лишь разницей, что теперь ты знаешь, какова в ней изначально была роль Игоря. И что могло бы произойти, знай, ты ее до начала операции. Его фигура отработала строго сформулированную позицию и исключительно в заданном направлении, и завербован он был еще задолго до твоего появления в структуре.

Я снова сделала глубокий вдох. Нарастающая боль в височной зоне вновь напомнила о себе, оседая кисловатым привкусом на языке. Я влила в себя остатки недопитого кофе и прикрыла глаза. Остывшая горечь плохо спасала от приступов прошлого. От этих приступов вообще мало, что спасает. Разве что частная страховка. Для психлечебниц это – пропускной билет выживать из ума, сколько заблагорассудится и когда угодно. В том числе и после обеда в пятницу. В это же мгновение раздался сдавленный глухой треск. Я открыла глаза, не прекращая стискивать зубы, и, через силу разжав побелевшие пальцы, стряхнула на скатерть отколовшуюся ручку кофейной чашки. Между пальцев медленно поползла струйка крови. Рамир молча протянул мне салфетку. Я прижала ее к месту пореза и подняла на него глаза. Боль отступила.

– Мне тоже есть за что извиниться, – тихо заговорила я. – Я явно переиграла тогда в Rolls-е, вжилась, как говорится, в роль…

– Именно эта твоя роль мне и необходима, – тут же подхватил он с нотками знакомой теплоты в голосе. – Только в еще более концентрированной форме. Королевству нужна своя королева, как я уже сказал, и я не знаю никого, кто лучше тебя сможет справиться с этой ролью. Кто еще так искусно сможет, будучи на позиции управляющей должности, весело хохмить с сотрудниками, обсуждая текущие дела, потом в секунду под фактором телефонного звонка перевоплотиться в беспомощное создание, раздавленное обстоятельствами, и в этом образе убеждать партнеров повременить со сроками выплат.

Спустя еще мгновение жестко и властно отчитывать нерадивого подчиненного, а буквально через десять минут совершенно преображенная, с распущенными волосами, более броскими украшениями и расстегнутыми верхними пуговицами на блузке выпорхнуть из офиса за очередной «жертвой по бизнесу». У меня бы кукушка съехала за такое количество ролей в течение одного часа, честное слово. Тебе же подобные перевоплощения даются мгновенно и в зависимости от обстоятельств. При этом ты особо не заигрываешься ни с одной из них, сохраняя верность себе, хотя, право, я и сам порой терялся, кто же из них – истинная ты.

– Я и сама в этом терялась, – на выдохе проговорила я, – время от времени…

Может, потому что убеждена, женщина должна заниматься только тем, чем ей искренне хочется. Обязаловка, как известно, приводит к переутомлению и нездоровому цвету лица. А может, и потому, что привыкла нырять с головой, если сложности неминуемы, и выплывать во что бы то ни стало на другой берег. Возможно, еще благодаря этому со временем перестаешь воспринимать физическую боль, воспринимать всерьез. И совершенно не стыдишься, когда тебя сбивают с ног.

Картина с госпитализацией снова вспыхнула перед глазами. Машина скорой помощи, распахнутые с громким стуком дверцы, табличка «Терапевтическое отделение». Медбрат, заполняя бумаги, что-то спрашивал, мне было трудно ответить. Тяжелые веки отказывались подчиняться. Я будто снова почувствовала эту грань провала…

– Так какова схема на этот раз, Рамир? – озвучила я уже вслух, стряхивая ватные мысли. – Классика не выходит из моды?