Руководство в это время отсиживалось за закрытыми дверями.

Даже когда пошли заражения медицинского персонала, даже тогда единственной реакцией было: «Сами виноваты, это вы не в больнице заразились». Поэтому я сделал то, что посчитал нужным – вынес конфликт в публичное поле.

Это решение оказалось единственно верным, потому что следом за ним в больницу начали поступать средства индивидуальной защиты, началась перестройка под нужды инфекционного стационара.

Все позитивные новости приходили уже в бокс инфекционного стационара, куда меня уложила двусторонняя вирусная пневмония, вызванная тем самым SARS-CoV-2. Тоскливые две недели в практически полной изоляции позволили сделать передышку, оглянуться по сторонам и понять. Понять, что я легко отделался, что многим моим коллегам повезло гораздо меньше и ничего больше они не напишут и не скажут. Понять, что мне есть что сказать этому миру и профессиональному сообществу, в частности.

И 30 апреля я вышел из инфекционной больницы имени Сергея Петровича Боткина, вышел, чтобы своей волей попытаться изменить ту ситуацию, которая, посредством маленькой частицы белка и рибонуклеиновой кислоты, чуть не убила меня. Впереди был май. Впереди была жизнь.

Главный парадокс этого апреля – то, что к пандемии и изоляции каждый относится, как считает нужным.

Когда чума или холера – всем сидеть по домам – опасно для всех. А тут – одни загадки. В России, как и в Италии, долго не верили в то, что опасность реальная. Да и сейчас далеко не все верят.

Мой апрель 2020 начался в феврале.

Первый раз поняла, что коронавирус реален. До этого я, как и большинство знакомых, делала вид, что это далекая, почти несуществующая, проблема «заграницы».

У меня в Италии живет близкая подруга, недавно туда переехавшая из России.

Сегодня от Катрин прилетело фото: пустые полки супермаркетов в центре Милана.

– Что это? – спрашиваю я в чате.

– Пустые полки магазинов.

– Это я вижу. Почему?

– Коронавирус.

– Что, есть инфицированные?

– К сожалению, да. Два смертельных случая в Италии.

– А почему полки пустые? Еду из Китая не привозят?

– За день люди сошли с ума и смели всё впрок.

Мой мозг начал существовать в двух реальностях, в попытке определить, какая же из них настоящая.

По утрам мы созванивались с Катрин, она передавала мне сведения из первых рук. А потом, я общалась с российскими друзьями, которые и есть моя настоящая реальность.

Утром с Катрин:

– Ну что там у вас? – спрашиваю я.

– Если честно – трындец. Перевели всех на удаленку. Определенный плюс в этом есть. Я добиралась с работы-на работу в общем 3 часа. Сейчас могу поспать или поработать.

– А как статистика?

– Ужасающая. Больницы и морги не справляются.

Вечером первый раз за 6 лет смотрела новости. Захотелось какой-то стабильности и официальной информации. 147 случаев заражения по всей России. Ни одной смерти. Нет. У нас, слава Богу, всё спокойно.

Поговорили с соседями: «Какая-то заграничная зараза, которая к нам, скорее всего, не дойдет. Авось, пронесет» – общий вердикт обсуждения.

Утром с Катрин. Катрин:

– Представляешь, решила заказать доставку продуктов. Оформила заказ, а мне вечером сказали, что он снят и вернули деньги.

– Сходи в магазин.

– Схожу, конечно. Просто, у нас можно только в ближайший, а там далеко не всё есть.

– Серьезно? И что, прям остановят и вернут?

– Да, и еще и оштрафуют на 200 евро. А если выяснится, что ты заразный – уголовка до 12 лет.

Мозг судорожно работает: «Да нет, не может быть такое правдой. Но ведь это не в интернете пишут. Это твоя подруга говорит».