– Не говори «гоп», – Каролис Лиздейка, сам собиравшийся играть в финале, вздохнул. – Ставлю еще червонец на Ужа.

– Идет! – Микщис кивнул и устроился на траве поудобнее. – Как мы все-таки удачно зашли…

Когда обвешанные мешками паневежцы и пошедший вместе с ними Ромас вернулись к площадке, счёт был «по тринадцати».

– Перекур? – Предложил Демон.

Уж сморщился, но большинство игроков поддержало идею Огнева. Жильвинас вздохнул:

– Ну что с вами делать… Перерыв.

– А ты не куришь? –Прикурив, Демон полез в мешок за пивом. Жильвинаса опередил с ответом Роматис.

– Ты лучше спроси, почему он не курит. Почему ты не куришь, Уж?

Жильвинас вздохнул:

– Вот, тебе, Римлянин, больше всех надо… Потому что еще не так давно курение в христианской вере вообще приравнивалось к самоубийству. И даже сейчас считается грехом… – помолчав, добавил: – Правда, у русских. Современное Католичество, к сожалению, к курильщикам снисходительно.

– У русских – это в Православии? – Уточнил Демон и получив утвердительный ответ повернулся к брату. – Слышал, Шмель? Возвращаемся, крестим тебя в Православие – и все, ты и после восемнадцати курить не будешь…

– Демон, мы договаривались! – обиженно отозвался Шмель под смешки остальных паневежских. Тема «курения» младшего обсуждалась между ними уже давно и поднималась часто. Огнев-старший вздохнул:

– Договаривались с ним, видите ли… Кстати, о договорах… – он повернулся к Повиласу. – Макс, а если мы проиграем – как расплачиваться будешь?

Повка Микщис, к тому времени подначками вынудивший вильнюсских поднять общий банк пари до 70 литов, равнодушно отхлебнул пива.

– А вы не проигрывайте. Проиграете – сами и расплачиваться будете…

Усмехнувшись, Демон поднял мяч и, давая сигнал другим, вернулся на площадку. Игра продолжилась. При счете «19:19» Балу подобрал под щитом пущенный мимо кольца мяч соперников и перевел его за трехочковую зону Демону. До этого Демон, начиная атаку, либо пасовал мяч, либо сам прорывался ближе к концу. Неждавший к концу игры чего-то другого Уж отодвинулся, чтобы перекрыть линию потенциальной передачи. Демон, получив дополнительной пространство, прыгнул, завершая встречу.

– 21:19. Игра.

– Вот видишь, – Не обращаясь ни к кому конкретному, Макс довольно потянулся и открыл новую бутылку, – что правильная мотивация значит…

Расходиться никто не спешил. Большинство сидело на траве, попивая пиво или минералку, Заяц, Шмель и Ромас-AWP лениво состязались в дальних бросках.

– А у мелкого реально талант…

Демон посмотрел на сидящего рядом с ним Ужа.

– Реально… Вот только у него еще и все шансы свой талант просрать. И я не уверен, что смогу помешать ему в этом…

– Ты? А родители на что?

– Родители… – Демон невесело усмехнулся. – Родители…

Невеселая его улыбка означала, что у Огневых родителей не было. Как и у большинства остальных членов команды. Из всех «Дворняг» только Рич знал, где его мать и даже иногда встречался с ней. Не часто – тогда, когда встречу позволяла администрация женской тюрьмы. Демон поднялся с земли.

– Так, команда, подъем! Это нам хорошо, а пацанам, наверное, и по домам пора…

Распрощавшись с вильнюсскими, «псы» двинули в сторону автовокзала. В этот раз от предложений проводить вежливо, но твердо отказались.

– А ничего пацанчики… – Задумчиво сказал Марюс, когда их компания покинула двор. – Хоть и банглы6…

– Ага, – откликнулся Балу, – меня Оле спрашивает: «А правда, что у вас там одна гопота? Не страшно вам там жить?» А я ржу… Ну, а что мне ему ответить – мы сами гопота? Так разбегутся же мигом…

– Оле – это которой?

– Ну, из «королей». Вместе с Джи и Римлянином играл. Слушай, Демон… – Балу догнал Огнева и заглянул в глаза. – А может поохотимся, а? Чего такой ночи пропадать?