– Если тебе не повезло в браке, это не значит, что все психички склонны к суициду, – выдает Ари, и я на пару секунд теряю дар речи.

– Черт, когда я успел тебе это рассказать? – она снова неопределенно дергает плечами и довольно урчит, вырисовывая языком узоры на моей коже. Она там не сожрать меня собралась? Я ощутимо напрягаюсь, пытаясь приподняться, но Ари с не женской силой толкает меня обратно, оставляя мой член в покое. Хотя в каком на хрен покое…

– Когда ты напиваешься, то совершенно не контролируешь свой язык. Я раньше думала, что только женщины такие, а оказалось, нет, – ухмыляется девушка и, встав с кровати, быстро снимает с себя сначала ботинки, потом одежду, под которой скрывается фантастическая подтянутая изящная фигурка.

– У тебя ПМС? Или ты с кем-то подралась пока сюда добиралась? – настойчиво спрашиваю я, пытаясь прояснить нездоровую ситуацию. Ариана хмыкнув, забирается на постель оседлав меня, как опытная наездница. Внизу ее живота тоже есть татуировка, немного странная для девушки, но вполне естественная для образа Арианы Миллер. Толстая черная цепь с объёмными кольцами, неровные крупные звенья обвивают ее талию словно в тисках. Никакой романтики. Вообще, выглядит жутковато и попахивает средневековьем. И я бы сказал, что над татуировкой работал дилетант. Я никогда не прикасался к ней, не возникало желания. Я имею в виду наколку. Хотя, я не так часто видел Ари голой, обычно у нас не было времени обнажаться полностью.

– Трахнуться с опальным секс-символом в его постели, где он еще никого не успел оприходовать, тоже своего рода экстрим, – произносит она, потираясь промежностью о мой член. – Если ты не соврал, конечно. – Прерывистое дыхание срывается с приоткрывшихся губ, и она делает еще пару развязных движений, практически танцуя напротив моего члена. А я пялюсь на ее небольшие сиськи с маленькими сосками, испытывая невыносимое желание смять их в ладонях, но как только делаю это, Ари снова проявляет характер и, схватив мои запястья, опрокидывает назад, прижимая к постели. Но так еще лучше; я ловлю ее сосок губами, несильно закусывая, и она сдавленно смеется.

– Лежи смирно, солдат. Сегодня я твой босс, – ворчит Ари, когда я пытаюсь приподняться. Крепко сжимает мои запястья и медленно проводит своими губами по моим. Я, не скрывая недоумения, смотрю в потемневшие глаза девушки и с облегчением вздыхаю, когда вижу знакомые бесовские вспышки в расширившихся зрачках. Она резко втягивает мою нижнюю губу, кусая острыми зубками, а потом целует, засовывая свой язык мне почти в глотку. Я отвечаю ей с глухим рычанием, делая характерный жест бедрами. И она, словно в наказание, сильно сдавливает меня по бокам своими коленками.

– Я никогда не служил в армии. Не уверен, что умею подчиняться, – хрипло возражаю, как только она отрывается от моих губ. Глядя на меня сверху вниз сверкающими глазами, Ари выпрямляется, тяжело и шумно дыша. И когда девушка стремительно опускается на мой член, впуская в свое тело, начинаю задыхаться я.

– Ох ты, мать твою, а презики? – вырывается у меня, и, схватив ее за задницу, я удерживаю девушку от дальнейших необдуманных действий. Туманная улыбка изгибает припухшие розовые губки.

– Пару часов назад ты ими пользовался? – спрашивает она, и, когда я киваю, беспечно заявляет. – Тогда всё в порядке. Расслабься, солдат и получай удовольствие.

– Звучит зловеще, – бормочу я, чувствуя, как всё туже меня сжимают её плотные мышцы и приглушённо стону, когда она делает первое скользящее мучительно медленное движение. Я хлопаю её по заднице и, фыркнув, Ари переходит к бешеной скачке, без всяких промежуточных режимов. Откидываясь назад, она вцепляется пальцами в мои бедра, двигаясь как дикая амазонка на своем пленнике, издавая звуки, очень похожие на победный клич. И, бл*дь, она великолепна в необузданном порыве почти животной похоти. Какое-то время я позволяю ей вести, точнее скакать, заворожённый потрясающим зрелищем. Но моей выдержки хватает ненадолго, я перехватываю инициативу и, сжимая упругую задницу, начинаю мощно двигаться, насаживая на себя до упора. Наши стоны и шлепки тел отрывают Билла от пива и телевизора, и он начинает молотить кулаками в стену, возмущено вопя: «Трахайтесь тише, извращенцы». Штукатурка сыплется на наши головы, мы хохочем и обоюдно игнорируем требование хозяина дома. А еще через пару позиций вообще забываем о его существовании.