– Надюша простужена. – Потом прибавляет: – Сомнений нет: кайзер терпит военное поражение, Революция в Германии может вспыхнуть со дня на день. Мы должны помочь немецким товарищам. Политбюро предложило ВЧК немедленно создать подпольную сеть в Берлине.

Я понял: если прежде немецкие деньги были призваны подготовить Революцию в империи, то теперь все с точностью до наоборот. Социалистическая Революция в Германской империи должна произойти на деньги бывшей Российской империи. Помогать запалить немецкий костер поручалось нам – группе нелегалов, бывших боевиков, прошедших школу двух Революций. Ленин ценил мое боевое прошлое и недурное домашнее образование – я знал в совершенстве немецкий, английский и конечно же французский. Мог говорить и по-итальянски.

– Как только вспыхнет германское восстание, – сказал Ильич, – наши войска немедленно придут на помощь героическому немецкому пролетариату. Но идти нам придется через Польшу. Эти бляди… – (то есть реакционное правительство Польши), – постараются нам не позволить. Поэтому к походу начнем готовиться уже сейчас. Товарищ Зиновьев предложил незамедлительно взорвать главный Арсенал в Варшаве. – (Идея была дикая и бесполезная, но мы только начинали.) – Это сделаете вы до отъезда в Германию. С вами отправятся несколько товарищей. Возглавлять группу мы поручили товарищу Кобе…

Коба выехал в Варшаву оценить ситуацию на месте. Через три дня он вернулся и, как в добрые старые времена, разработал план.

Вскоре в Варшаву отправились исполнители: Коба, я, Камо и трое товарищей.

Мы обосновались в доме рядом с Арсеналом и начали рыть подкоп. В этом деле мы были новички, но быстро научились.

Рыли на небольшой глубине, копать глубже мешала подпочвенная вода. На четвереньках, в мокрой грязи мы работали с раннего утра до позднего вечера.

Проходили за день не более двух метров. Выкопанную галерею укрепляли досками. На случай если засыплет землей, брали с собой яд чтоб долго не мучиться. На пятый день подкоп обрушился – подвел крепеж, и там остался наш товарищ. Только на седьмые сутки непрерывной работы мы дошли до мертвеца, товарищ принял яд. Нам требовалось подкрепление. Приехали пятеро здоровяков, и с ними мы наконец успешно установили адскую машину. Помню, как в последний раз я сидел в подкопе, и все дрожало от проехавшего над головой трамвая. Укрепленная досками галерея жалко тряслась, из щелей сыпалась на голову земля, пламя свечи грозило погаснуть.

Мы завели машину, вышли из дома и успели пройти полсотни метров, когда над крышами взметнулось пламя. Грохот потряс Варшаву. Арсенал взлетел на воздух.

Но Революция в Берлине почему-то не начиналась.

– И не начнется, – сказал мне тогда Коба. – Мижду нами говоря, эти немцы не рискнут захватить даже вокзал, не купив перронных билетов. – И прыснул в усы. (Впрочем, оказалось, что так сострил не Коба, а чуть ли не сам Маркс.)

Но в Берлин я опять не смог поехать, потому что получил совсем иное задание.

В это время советская Республика была окружена кольцом фронтов и блокады. Против нас сражались добровольческая армия и весь мир. Границ Республики не существовало, нашими границами было это самое кольцо фронтов, то сужавшееся, как удавка, то расширявшееся и удалявшееся от обеих столиц. Но Москва и Петроград оставались нашими.

В непрерывной бойне гражданской войны кровь лилась при полном отсутствии лекарств! Не было термометров в больницах, не было простейшего мыла, не говоря о дезинфицирующих средствах.

Из-за блокады Народный комиссариат внешней торговли фигурировал только на бумаге, купить за границей мы ничего не могли.