– Руки трясутся… – я вложила рукоять в ладонь, ощутив непривычную тяжесть.

– Хватит бояться, давай постреляем! – подмигнул он мне. – У нас десять минут. Анди, бойцов мало, поедете далеко, мало ли чего. Это очкруто, что Марк тебе разрешил на выезд, без допуска даже, взять оружие. Очкруто! Не очкуй, стрелок!

Я подняла глаза на Путника и встретила открытый серьезный взгляд, который никак не сочетался с шуточной интонацией.

– И да, поза при стрельбе… – он поправил мои руки. – Ты немного корпус вперед подай, словно стену дрелью сверлишь. Поняла? Так лучше удержишь равновесие при отдаче. Давай, стрелок, пли!

Когда мы вышли из тира, он поманил меня за собой, косо поглядывая на мои ботинки. На складе Мишка долго упрашивал седого завхоза, чтобы на него списали по актам тридцать восьмой размер вместо сорок третьего. Так у меня появились новенькие берцы с кевларовыми6 вставками. Ударопрочные, в них и камни, и вода не страшны. А главное – удар таким ботинком более увесист и ощутим для всякой живой твари – по крайней мере по словам Путника. О том, как и чем я от собак отбивалась, знали уже все.