Владимир потянулся и открыл глаза. Он находился в абсолютно темном месте, ни один лучик света не падал на окружающее пространство, и мужчина не знал, где он.

Художник ощупал место, на котором лежал. Вроде бы трава, мокрая, с лесным мусором. Но в лесу свет может быть хотя бы от звезд, а тут… Он принюхался – пахло пряным и сладким запахом, как от тропических цветов. Запах приятно дурманил голову и вызывал мелькание разноцветных пятен перед глазами.

Владимир потряс головой, чтобы сбить наваждение запахом.

Тут его внимание привлек далекий огонек, мерцающий едва видно. Мужчину охватил страх и любопытство. Ему ведь нужно было понять – где он и что с ним, и в то же время, необычность его состояния держала художника на расстоянии от огонька.

Видя замешательство его, огонек, наверное, сам решил подойти ближе. Шел он странно, будто плыл по воздуху. Художник чувствовал, как в груди его бьется сердце все глуше и испуганнее.

Огонек приблизился на расстояние хорошей видимости, и осветил кусочек пространства…

Мгла не рассеялась, но оказалось, что источником света была татуировка на виске малыша, найденного художником сегодня утром возле реки…

− Малыш! – обрадовался Владимир и протянул руки… и тут же отдернул их, потому что ребенок летел… летел на двух перепончатых черных крыльях как у дракона или летучей мыши.

− Мама!!! – закричал художник, закрыл глаза руками и затрясся от страха.

Раздался тихий и нежный смех ребенка, а потом мужчина почувствовал, как что-то холодное и мокрое легло на его лоб.

Он вздрогнул и открыл глаза.

Белый потолок резал взгляд. Над ним склонилась следователь, с мокрой тряпкой в руке.

− Вы очнулись? Вы были без сознания десять минут, я хотела вызвать скорую, но наш медик сказала, что вы в порядке, и надо подождать. Как вы? Что с вами случилось? Ребенок, кстати, нашелся…

− Нашелся? – хрипло переспросил мужчина, и затравленно оглядел комнату. На столе на расстеленном одеяльце как ни в чем не бывало спал Малыш…

− Н-ну и слава Ббогу… − залепетал художник и вытер холодный пот со лба.

− С вами точно все в порядке? – насторожилась следователь.

− Да. Знаете, я вас сейчас опять удивлю, что со мной было!

− Подождите, сначала я. Я ходила к эксперту, его пришлось тремя чашками кофе отпаивать, когда он на отпечатки взглянул. Представляете! Оказывается, мне даже говорить странно – это вообще не отпечатки пальцев, а свитые в спираль ноты! Зашифрованные мелодии! Причем, мы их расшифровали уже, они близки по написанию к нашим обычным нотам…

− Что? Подождите, какие мелодии? Я уже запутался, если честно.

Романова вздохнула и посмотрела на малыша.

− Какие-какие, обычные мелодии со странным ритмом. В общем, слушайте сами.

Она достала из кармана флэшку, и вставила в свой компьютер. Когда заиграла недоступная нашим чувствам мелодия, малыш очнулся, и стал гулить в такт.

Чашки в шкафу задребезжали, а на внезапной визгливой ноте лопнуло стекло в окне. Малыш радостно засмеялся и захлопал в ручонки. Видимо, ему шоу понравилось. В отличие от следователя.

− Так, все, хватит! Слишком много загадок для простого угрозыска. Я вызываю ученых из НИИ!

− Подождите! – Владимир схватил Романову за руку.

− Что?

− Они же его заберут и станут исследовать как подопытного кролика! А он же еще малыш совсем, ребенок! Мы же ему всю жизнь испортим…

Романова со сжавшимся сердцем вспомнила о своих собственных сыновьях.

− И что вы предлагаете?

− Давайте я.. я заберу его обратно домой, а потом попробую усыновить. А вы, ну, никому не скажете об этих странностях, по крайней мере, пока…

− И не думайте даже, я молчать не буду… Но и подопытной мышкой его делать не стану. Я подумаю над этим как следует. Хорошо, идите домой, и свой телефон мне оставьте. Меня зовут Лайла.