Рядом шел Валентин и нес в руках какое-то странное изделие из цветов и еловых веток. Они вошли в главный школьный двор, посередине которого возвышался памятник, накрытый материей. С минуты на минуту состоится церемония открытия.

– Начинаем! – провозгласил громко директор, начав хлопать в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание шумной молодежи. – Начинаем! Внимание!

– Сейчас будет речь директора, а потом, вероятно, будут выступать дети и только потом уже откроют памятник, – прошептал Валентин своему патрону, когда директор школы, наконец, отошел.

И действительно, грузный мужчина, всю дорогу их сопровождавший, вышел к памятнику и развернулся лицом к присутствующим. И начал свою речь. Он говорил долго. Обо всем. Он поведал историю погибшей учительницы, при этом явно наигранно пустив горькую слезу, говорил о долге школы перед такими самоотверженными работниками, говорил о многом. Казалось, это никогда не закончится.

Де Круа стоически переживал эти моменты, он полностью ушел в свои мысли. Вспоминал свое счастливое детство в Ницце, сестренку, такую веселую и беззаботную. Как они вдвоем каждое утро бегали к морю купаться. Собирали ракушки, а днем обедали с родителями на солнечной террасе, на их вилле. Жизнь тогда казалась идеальной. Никто не мог даже предположить, что всего через несколько лет все это будет не более, чем простое воспоминание.

– Гай, алле, догоняй! Ализи! – кричала сестренка ему, когда они бежали к морю. Яркое южное солнце меняло цвет ее волос, а ветер играл с ними, постоянно закидывая пряди на лицо. Сестренка недовольно хмурила свой очаровательный носик и звонко смеялась.

– Гай! – ее голос эхом звучал в его голове.

Директор школы закончил свои словесные излияния и пригласил учеников выступить в честь открытия памятника и большого гостя.

Первой вышла забавная девушка, низкого роста и пухленького телосложения. На ней было платье отвратительного желтого цвета, а огромная копна рыжих волос только добавляла общей картине оттенок нелепости. Девочка представилась и сообщила всем, что собирается прочесть стихи собственного сочинения. Через минуту Де Круа сильно пожалел, что великолепно знает русский язык. А школьница только больше входила в раж, активно жестикулируя и всячески привлекая к себе внимание общественности. Гай с трудом сдерживал эмоции. Не так он себе представлял этот день. И выражение его утонченного лица ясно давало понять, о чем он миллиардер.

Я уже приближалась к школе. Уф! Наверное, лицо у меня все красное! Как я буду сейчас выступать? Там же вся школа собралась! И что им прочесть? Я ведь даже об этом не думала еще. Хорошо, что я знаю все стихи Пушкина наизусть, но надо же что-то выбрать. Что-то, что подобает моменту.

Но времени на размышления не было. Я уже поворачивала в школьный двор. Боже! Здесь все! Как их много! И Ирка! Она уже выступает в этом своем жутком желтом платье! Кошмар!

Раздались аплодисменты и я прибавила шаг, сейчас будут объявлять меня. И действительно, в этот момент Ирина поклонилась, и директор объявил мое имя:

– А сейчас Анна Пушкина, ученица выпускного класса, кстати сказать, одногодка погибшей некогда у нас школьницы, в чью честь мы сегодня здесь собрались, да. Да. Прочтет стихи своего однофамильца Александра Сергеевича Пушкина. Анна, пожалуйста.

Мне удалось пробиться к памятнику. Запыхавшись и осознавая, что выгляжу сейчас просто ужасно, я поздоровалась и представилась. Слова стихов сами полились из моего рта, я даже не успела сообразить, что за стихотворение начала декламировать: