– Ты должен быть сильным парень, если хочешь вернуться домой… Мы все этого хотим. Я люблю свою землю и с тяжелым сердцем покинул свой дом. Но пока мы тут, мы должны быть сильными. И ты – мужчина, ты должен быть сильным. Ты меня понимаешь? – пытаясь успокоить плачущего мальчика, произнес Файзали.
Андрей всхлипывал еще несколько секунд, а потом вдруг перестал. Он поднял полные слез глаза, вытер их рукавом и более окрепшим голосом произнес:
– Я буду сильным, дядя Файзали. И я все понимаю…
Файзали подошел к нему еще крепче прижал его к себе:
– Я знал, что ты настоящий мужчина. А теперь ты должен понять кое-что еще. Ту ба забони тоджики гап зада метавони?1
– Кам-кам метавонам2… – ответил Андрей.
– Хорошо, пока не выздоровеешь, я буду заниматься с тобой языком. Запомни, ни в коем случае не говори тут по-русски, иначе можешь найти огромные неприятности. Постарайся пока ни с кем не разговаривать, а если с тобой заговорят, лучше молчи. Среди местных афганцев многие воевали еще с советскими войсками и некоторые не очень-то жалуют русских, а еще тут полно боевиков с той стороны границы, из Таджикистана.
Андрей понимающе кивнул.
– И еще…, – тут Файзали помолчал, – Мало ли как обернется, но пока ты был без сознания, я немного подстраховался и как бы сказать, сделал из тебя мусульманина…
У Андрея расширились глаза. Файзали почесал затылок и тихо произнес.
– Я сделал тебе обрезание…
Мальчик побледнел еще больше, и он автоматически посмотрел на себя под одеялом. Он увидел чистую повязку у себя на бедрах.
– Не переживай, – усмехнулся Файзали, – все нормально. Я же врач, – улыбнулся Файзали, – просто если кто увидит твой… Ну ты понял, без обрезания, то поймет, что ты «кафир»3 и тебе не сносить головы. Ничего страшного, привыкнешь, да и для здоровья полезно… Когда переходили границу и всем местным я сказал, что ты мой племянник. Мой настоящий племянник пропал без вести. Он был приблизительно одного с тобой возраста, но у меня остались его документы и свидетельство о рождении. Так тебя удалось провезти. Так что если кто спросит, вдруг, мало ли что, то знай, что ответить.
– И что это значит? – спросил Андрей.
– У тебя теперь другое имя. Моего племянника звали Анушервон, или просто Ануш… Теперь ты – это он. А сейчас спи.
Андрей повернулся на бок и закрыл глаза. Он был растерян и подавлен. Слишком много свалилось на него сразу. Он пытался осмыслить все услышанное, но предательский комок вновь подступал ему к горлу. Андрей сдержался.
Постепенно он стал вспоминать, что было перед этим.
Часть первая Беженец
До начала…
Душанбе.Зима 1992—1993 года.
В классе почти никого не было. За холодными партами сидело всего лишь несколько учеников, одетых в куртки и шапки. В школе не было ни света, ни отопления. Сидевшие были из числа ребят, кто жил по-близости. Тех, кто жил хотя бы в соседних от школы районах родители просто не пустили. А те, кто жил рядом пришли лишь для того что бы услышать объявление и по возможности передать другим. Некоторых родители ждали уже во дворе школы, за некоторыми должны были зайти соседи или родственники, чтобы проводить детей до дому. Складывающаяся ситуация в городе требовала особых мер.
Учительница грустно обвела взглядом сидящих перед ней нескольких учеников восьмого класса и заговорила:
– Ребята, в связи с тем, что обстановка в городе плохая, было принято решение о временном прекращении занятий в школе.
Дети стали радостно переглядываться и шушукаться. Несмотря на то, что вокруг был беспорядок, а по ночам практически постоянно гремели выстрелы, дети оставались детьми, и для них известие о неожиданных каникулах всегда было радостным.