Нет, я не услышала, я это почувствовала.

Еще раз нет, не так вовсе.

Я тебя определила по запаху. Твой запах – особенный, я его ни с чьим другим не спутаю. Такой особенный, как и весь ты.

У тебя запах моря, ты всегда свеж, и бодр, и чисто выбрит. Ты не употребляешь «парфюм», как и я, чтобы не заглушать свой естественный аромат.

Твой запах… Твое воздушное пространство, в которое хочется бесцеремонно вторгнуться, грубо нарушая границы…

Ты почувствовал мое желание, я слышу учащенное биение твоего сердца – как будто работает моторчик… Гул его все нарастает, нарастает…

Однако, какой противный рокот, неужели так может работать всего лишь одно человеческое сердечко?

– Боже! – ресницы вздрогнули, брови описали дуги.

Прямо надо мной, примерно в двухстах метрах, завис вертолет, я даже вижу улыбающиеся рожи пилотов. Один из них приветливо машет мне рукой.

Значит, это был всего лишь сон?

Тоже машу, небрежно поднимая руку в знак приветствия, а второй рукой подтягиваю на себя полотенце, дабы прикрыть наготу.

– Летите себе с миром, ребятки! – шепчу вслед вертолету. Хорошая у них работа, чего только не насмотрятся за день, патрулируя город.

Интересно, я одна такая умная, что додумалась загорать подобным образом? Хотя вряд ли обыкновенному гражданину доступна крыша. У меня ж есть некоторые преимущества перед всеми обыкновенными и есть ключи от чердака. И я частенько одна или с подружкой наведываюсь сюда, на 18-й этаж, прихватив все необходимое для комфортного отдыха. Даже подушку беру.

Если никто не пробовал загорать на крыше многоэтажки в центре города, сообщаю: потрясающе! Облака словно накрывают вас одеялом, они до такой степени близко, что в них хочется нырнуть с головой, как в тебя, в твое пространство… Ты рядом, знакомый запах, я снова чувствую тебя, а значит – сплю.

Я люблю смотреть «глаза в глаза». В твои, и только в твои глаза. В них столько нежности, бархатной ласки, обволакивающей меня целиком, столько любви и неподдельного, искреннего обожания, столько света и тепла, что мне под присмотром твоего магнетического, завораживающего взгляда и умереть не страшно.

Так смотреть можешь только ты.

Я обожаю купаться в твоих озерах, окунаться в них с головой и подолгу не всплывать на поверхность. Это такое блаженство – купаться в тебе.

Твои глаза никогда не лгут. Они просто не умеют. Но наблюдать, как меняется их выражение от смешливого, с брызжущими искорками счастья до серьезно-надменно-важного, с отрешенностью от действительности, очень больно. В такой момент ты где-то далеко, ты не со мной. Не только глаза – сжатые плотно губы, заострившиеся скулы и нервно подергивающиеся ноздри просто вопят «Недоступен!».

Смешно… Почти как любимая поговорка операторов сотовой связи. Смешно и страшно. К сожалению, это так. Ты же себя со стороны не видишь. А я давно научилась понимать твой взгляд и знаю, что такое напускное выражение только для посторонних. И когда ты так смотришь порой, я ощущаю себя за бортом твоей лодки, без спасательного круга и навыков к плаванью.

С каждым днем лодка все дальше, а меня затягивает водоворот фарватера. Я барахтаюсь из последних сил… Протяни весло, вытащи меня из этой круговерти, посади рядом и посмотри, как раньше, «глаза в глаза…»

– Эй, очухайся! Подруга, что ты там бубнишь? Молитву? Или сон тебе приснился нехороший? Пора переворачиваться на спину. А то сгорим. – Ленка так некстати разрушила мои грезы. – Уже полчаса лежишь на животе, еще немного, и дымок пойдет.

– Да, ты права, – я перевернулась и сразу закрыла глаза. Пусть Ленка думает, что я опять заснула. А я еще немного помечтаю.