– И вы меня на работу пошлете? – весело спросил Антошка. – Я умею хорошо собирать… Мне всегда подавали, когда я в нищенках был…
– Нет, Антошка, на такую работу я тебя не пошлю… К черту такую работу…
– Значит, с ларьком думаете?.. На это много капиталу нужно… И товар, и за жестянку! – деловито проговорил Антошка, понимавший, что «граф», который сам, случалось, «работал» по вечерам, останавливая прохожих просьбами на разных диалектах, не находится в таких блестящих обстоятельствах, чтобы завести ларек.
И так как Антошка не желал сидеть сложа руки и объедать «графа», считая это в высшей степени недобросовестным, то деликатно напомнил, что работа «в нищенках» вовсе не дурная и не тяжелая, особенно «если под пальтом полушубок».
Но, к крайнему изумлению Антошки, «граф» решительно запротестовал.
– Что же я буду делать? – спросил мальчик.
– Об этом подумаем! Подумаем, Антошка! – значительно протянул «граф», оставляя Антошку в некотором недоумении.
Анисья Ивановна принесла самовар, хлеб и колбасу, и скоро Антошка с наслаждением пил чай и закусывал. За вторым стаканом он передал «графу» подробности недавних событий у «дяденьки», и «граф» несколько раз вставлял неодобрительные эпитеты по адресу «ведьмы» и ее супруга и весело улыбался, когда Антошка рассказывал о подвигах, предшествовавших его бегству.
Постель была устроена на славу доброй Анисьей Ивановной. Она принесла довольно мягкий матрац, накрыла его простыней, положила большую подушку и теплое ватное одеяло и, убирая самовар, промолвила, обращаясь к Антошке:
– Небось, спать хорошо будет. Спи, Христос с тобой, бедняжка!
Сонный Антошка быстро разделся и, облачившись в чистую ночную сорочку «графа», юркнул под одеяло и тотчас же заснул, довольный, благодарный и счастливый, тронутый до глубины души нежной лаской, которую испытал первый раз в жизни.
«Граф» заботливо ощупал голову мальчика, присел к столу и задумался.
Глава 6
«Граф» раздумывал о том, как устроить Антошкину судьбу и не дать ему погибнуть в той развращающей атмосфере нищеты, безделья и нищенства, которую он хорошо знал по собственному опыту многих лет.
Но он конченый человек, а способный, неглупый Антошка еще на пороге жизни…
Этот бездомный, несчастный мальчик, обратившийся к покровительству «графа» и видевший в нем своего единственного спасителя, сделался теперь как-то особенно ему близким и точно родным. Он словно бы явился светлым лучом, озарившим беспросветный мрак одинокой горемычной жизни павшего человека. Этот мальчик, видимо, привязанный к нему, словно бы давал новый смысл его жизни. Сделать его человеком, иметь на свете преданное, благодарное существо – эта мысль радостно волновала «графа», являясь как бы примирением с жизнью.
Он горько усмехнулся, вспомнив, что прежде, когда он имел возможность спасти не одно несчастное существо, подобное Антошке, мысль об этом никогда даже и не закрадывалась в его голову. А он жил только для себя и думал о себе…
Теперь же он сделает все, что только возможно. Он напишет всем своим клиентам и, быть может, соберет нужную сумму для экипировки мальчика. Разумеется, ни один из его клиентов не поверит, что он просит не для себя. Еще бы поверить! Давно уже больше руб ля, самое большее двух, ему не посылали те из немногих родственников и товарищей, которые не всегда оставляли без ответа письма «графа», написанные в особенно трудные минуты жизни.
Наконец, он даже обратится к своему «знатному братцу», как презрительно называл «граф» своего старшего брата, занимавшего очень важный пост.
И много ли нужно? Всего каких-нибудь двадцать рублей, чтобы сделать все необходимое мальчику… И тогда можно будет посылать его в школу…