Седой опять хмыкнул.

– Подполковник понимает, о чем я говорю, – продолжил Шестаков. – Когда-то он, скажу вам по секрету, возглавлял мобильную группу физической защиты в одном из департаментов Федерального агентства исполнения наказаний. Могу поспорить, вы не протянете долго даже в самом комфортабельном режимном поселении. А вашим адвокатам понадобится пара лет, как минимум, чтобы разослать жалобы во все судебные инстанции, поэтому отнеситесь к моим словам со всем вниманием. А лучше сразу выдайте мне женщину, которую вы недавно наняли. Зовут ее Искра Сергеевна Надеждина. Вы ее можете знать как Северину Субботину, Санни Уж, Лару Митрофанову или Марфу Милецкую. Если я арестую ее сейчас, то обещаю не выдвигать никаких обвинений в отношении издательского дома «Республика». И по поводу компенсации вам тоже не придется беспокоиться. Сейчас у вас в приемной сидит страховой комиссар из территориального филиала страховой группы «Березка», и если мы расходимся довольные, то все убытки, которые вы понесли, будут на сто процентов компенсированы из страхового фонда «Лаборатории Касперского».

– Ничего не понимаю, – замотал головой Каратаев. – Какая еще икра?

– Не икра, а Искра, – раздраженно поправил его Шестаков. – Не делайте вид, что к женщинам вы безразличны. Это ведь не случайность, что вы нанимаете на работу исключительно женщин. Причем в самом привлекательном возрасте.

– А-а-а, я понял! – Каратаев нервно хихикнул. – Это метод психологического давления… Так вот, молодой человек, я нанимаю на работу не женщин, а журналистов. И в моей редакции нет и не было никаких Искр!

– Хорошо. Уважая вашу твердую позицию, официально, под протокол, еще раз предлагаю вам сделку со следствием. И если мы сейчас приходим к консенсусу, то «Лаборатория Касперского» не будет выдвигать официального обвинения против вашего издательского дома и не станет подавать заявление в суд с требованием об отзыве вещательной лицензии. Соглашайтесь. Вам в этом случае не придется сидеть двое суток в камере муниципального следственного изолятора…

– Уходите прочь! – окончательно разозлился Каратаев. – Я буду разговаривать только в присутствии моих адвокатов!

– К сожалению в данную минуту я никак не могу отсюда уйти. – Упрямство старого медийщика начинало Шестакова удивлять. – Может, пока вы думаете, поговорим о распространении вредоносного контента? Кстати, его количество на медиаплатформах ИД «Республика» в последние пару недель растет. В трех информационных заметках, которые ваши издания выдали в сеть позавчера и вчера, наши сканеры зафиксировали сразу шесть мемов-кейлоггеров. Позавчерашний выпуск авторской программы «Город сегодня» дал нам сразу два новых мема-руткита, а во вчерашнем был бэкдор. Ну и куда это годится, Мефодий Данилович? Я уже даже не говорю о пятнадцати рекламных модулях, с помощью которых ваши заказчики – их координаты мы скоро тоже установим – разбросали подозрительно невнятные сообщений. Наши эксперты склонны считать, что они очень похожи на трояны. Или вы так не считаете? Кстати, когда мы конфискуем ваши серверы, то найдем, я уверен, множество другой интересной нам информации. А через сутки-другие уточнится и количество пострадавших от мемов, которые распространяло ИД «Республика». Андэстэнд ми?

– Не верю! Ни единому вашему слову не верю! – отрезал Каратаев. – Программирование у нас происходит под строжайшим контролем. У нас тройная защита, контент проходит перед выпуском комплексную проверку, у нас самые современные антивирусные сканеры…

– Вы в этом уверены? Мефодий Данилович, а вы не слишком доверились своему безопаснику? Или вы надеетесь на большие возможности Тугарина ВиленаАркадьевича? Я ни на чем не настаиваю, но мне лично кажется, что Тугарин Змей предпочтет скорее сдать вас со всеми потрохами, чем спорить с «Лабораторией Касперского». Мемокомплексы – не его бизнес. Ему хватает доходов от контрабанды сингапурских порнодженериков.