Достав из кармана своей джинсовой куртки бумагу с адресом я прочитал об улице Конвирс, жилой дом номер четыреста двадцать. Если моя память чуть лучше, нежели память Фрэнсис, то в этом доме проживают исключительно мигранты нелегалы из Мексики, которые незаконным способом попадают на территорию Америки и остаются здесь по различным обстоятельствам: невозможности вернуться обратно, нежелании возвращаться, из-за найденной тут работы и многого другого. Некоторых из них держит ребёнок или семья, которыми они обзавелись за время пербывания в нашей стране. Некоторые, весьма не давльновидные девушки ведутся на сладкие речи со стороны этих грязных, похотливых и совершенно безкультурных животных и делаю им детей.

В подобных размышлениях и медленным шагом подошёл к дому номер четыреста двадцать и упёрся в старые, местами поцарапанные двери трёхэтажного дома. Стены дома было не менее обшарпанные, чем двери, что в него вели. Было видно, что дом уже давно нуждается в реконструкции и жить в нём как минимум, не безопасно. Страшно представить, каково жить в таких-то условиях, да ещё и каким-то образом растить детей. Хорошо, что я человек.

Возле дома стояли две скамейки, лаковое покрытие которых уже давным давно истёрлось, а вся краска слезла. Остались лишь небольшие пятна зелёного цвета. Она пустовала.

Осторожно приоткрываю дверь и натыкаюсь на девочку. Маленькая девочка пяти лет, одетая в старые тряпки, которые лишь немного прикрывали детские бёдра, стояла передо мной с копной грязных запутанных волос и смотрела на меня своими зелёными, будто бы первая трава, глазами, присмотревшись в которые, я и вправду на мгновение увидел ещё не скошенную свежую луговую траву. Глаза эти в действителности были зеркалом души, зеркалом, в котором отражалась поистине детская невинность и не понимание того, что сейчас происходит.

– Привет.

– Привет. Ты здесь живёшь?

– Да, живу.

– Чудненько. А, твои мама и папа дома?

– Да, дома. Они обедают.

– Мм, наверное чем-то вкусным?

– Мама приготовила карпаты.

– О, карпаты. Наверняка, это сущее объедение. Слушай, а куда ты идёшь?

– Гулять.

– Действительно замечательная идея. Знаешь что, на соседней улице я видел детскую площадку, на которой играла горстка ребят твоего возраста. Не хочешь поиграть с ними?

– Я их знаю. Это мои друзья.

– Вот и чудно! Беги и не торопись домой. Тут будет скукотища смертная.

– Хорошо. А что у тебя в пакете?

Вопрос меня на минуту ввёл в смятение. Я действительно забыл о пакете, который в этот момент находился у меня в руках. Подарок Фрэнсис был действительно важной составляющей моей работы и потерять его было бы крайне неудобно.

– А, это.. Тут.. ничего интересного. Просто скучный чёрный пакет, в котором я обычно покупаю продукты. Ну, беги.

Девочка трусцой убежала от меня и завернула за угол дома. Я достал очки и нацепил их на свои глаза. Данные очки стали настоящем прорыве для тех, кто любит следить за другими людьми. Неизвестная компания, финансовое состояниие которой не могли позволить сотрудникам купить и пару сендвичей для ланча, теперь стала одной из крупнейших в мире корпораций по производству технологий и гаджетов. Корпорация под названием «Техникал Юнивершион Корпорешион», после выпуска своих супер совремешнных очков со встроенным микрофоном и видеокамерой, приобрела поистине коллосальную прибыль. Подумать страшно, сколько денег в данный момент находится на их банковском счету. Эти ребята, если бы того хотели, могли бы прокормить всю Америку на несколько лет вперёд.

Я зашёл внутрь здания и попал в самый обычный обшарпанный коридор. С левой стены располагалась полуразвалившаяся лестница, ведушая на второй и соответсвенно на третий этажи. Я открыл пакет и вытащил от туда небольшую цепь с замком, к которой изолентой был примотан маленький ключик. Плотно закрыв дверь, я обмотал тонокой металлической цепью ручки и соединив концы между собой, скрепил всё замком. Щелчок ключал означал, что настало время включать камеру и сказать парочку приветственных слов.