Пират, ничего не понимая, стоял посреди двора и старался осознать, что сейчас произошло. Внешне все оставалось спокойно. Среди домашних не было никакой суеты. Работники и рабы также спокойно занимались своими делами. Но странный взгляд Соломона и поспешный его отъезд вызвали в сердце Пирата сильное беспокойство. Оно было еще более глубоким и сильным, чем после разговора с Комодом и собаками.

Что-то пошло не так, раз хозяин нашел какие-то более важные дела, чем те, которые происходили в хозяйстве Стива. Пират хотел было рвануть вслед за ним, догнать его и узнать в чем дело, но тут во двор выбежали дети Соломона и, завидев любимую собаку, бросились к ней, чтобы поиграть. Пирату пришлось весело прыгать и дружески вилять обрубком своего хвоста, чтобы не вызвать ни у кого подозрений.

Пират любил детей Соломона и ему всегда в радость были игры с ними. Но сейчас ему было не до них. Вот она расплата за съеденный Хлеб Познания! Пират тоже был изгнан из рая, как и первые люди, съевшие то Яблоко. Вместо беззаботной и сытой жизни, предстояла жизнь полная тревог, сомнений и разочарований. Теперь надо было обдумывать каждый свой шаг, каждый жест, каждый взгляд и, не дай бог, при этом ошибиться. Первое, что дает этот Плод – умение притворяться и лгать. Именно поэтому он и был в запрете у Бога. Он очернил невинные, детские души людей. А теперь изобретение Соломона сделало то же самое уже и с душами животных.

Раньше, когда Пират играл с детьми, он полностью был в этой игре. Он жил ею и ничто его никогда не отвлекало. Он всегда был в состоянии «здесь и сейчас». Он радовался вместе с этими детьми. Теперь же, играя, он думал совершенно о другом. Я ошибся, уважаемый читатель, говоря слово «играя», ибо он уже не играл. Пират совершал некие механические действия, прыгая из стороны в сторону, пригибаясь на передние лапы и виляя хвостом. Это только казалось со стороны, что пес радуется. На самом деле ему очень хотелось рявкнуть на этих детей, чтобы они оставили его в покое, но и этого Хлеб Познания не позволял ему сделать. Пират понимал, что теряет драгоценное время, которое утекает от него со стремительной скоростью, но поделать ничего не мог.

Он, по уровню своего сознания, был уже среднестатистическим человеком, а значит, он уже не обладал свободой и не волен был жить и поступать так, как ему захочется. На какой-то момент, Пират сравнил себя с верблюдом, которого видел только на картинке в детской книжке. Этого верблюда, навьючили всяким ненужным ему грузом, который он зачем-то должен был тащить через пустыню. Принцип жизни «я должен» не позволял верблюду сбросить ненавистный ему груз со спины, как и Пирату тот же приобретенный от человека принцип, не позволял поступить так, как он хотел в данную минуту. Пират не мог сказать самому себе: «я хочу» и поэтому, проклиная все и вся, продолжал изображать веселую, преданную и любящую собаку, все ближе и ближе приближаясь к полному фиаско.

А затем к дому подъехало на конях пять полицейских, и детей, наконец, позвали в дом. Пират, сломя голову, бросился обратно в хозяйство Стива. Хлеб Познания продолжал играть с ним злую шутку. И ведь промелькнула в голове правильная мысль: бросить все это дело, найти Джесси, помириться с ней, и после этого жить с ней долго и счастливо, растя своих детей. Но эту мысль он отбросил почти моментально.

«Я смогу все преодолеть! Я завершу это дело, и когда хозяин вернется, а это обязательно произойдет, то я получу от него похвалу и награду! Правда, зачем к хозяину приехали полицейские? Но, какая теперь разница?», – думал Пират, все более ускоряя свой бег к бывшему хозяйству покойного Стива. Так Пират упустил свой последний шанс выбраться из этой истории живым и невредимым.