– И Вы, стало быть, ожидаете, что мы откажемся? – хмуро уточнил Райль.

– Дело Ваше, – ответил маг, не скрывая в голосе насмешки. – Но, по-моему, устроить резиденцию ордена в окрестностях Хьенмора или Бергара было бы оптимальным решением. Других вариантов мы вам все равно предложить не можем.

Райль подошел к незримой границе проклятия, рассматривая каменные изваяния. Были среди них и мужчины и женщины разных возрастов, а изредка встречались даже дети. Должно быть, ярлы регулярно интересовались не отступила ли смертельная зона, и по-прежнему ли она убивает всех без исключения. А жизни рабов казались им, низкой платой в сравнении с возвратом огромного острова в свои владения.

– Будьте осторожнее, – воскликнул Алгар, перекрикивая усилившийся ветер. – Иногда разные шутники пихают окаменевших подальше, чтобы казалось, будто граница еще далеко.

В некоторых местах, Райль действительно заметил характерные следы на камнях, в основном возле упавших изваяний.

– Здесь ведь была когда-то знаменитая крепость Энисхейвен?

– Отчего же, была? – вопросом ответил маг, подходя ближе. – Она есть здесь и до сих пор. Вон там на склоне видны ее башни.

Присмотревшись Райль разглядел вдали величественный каменный силуэт, сливающийся с горным массивом, будто бы вплавленный в него чудовищной силой.

– Так значит эксперименты над одержимыми все же окончились неудачей и для вас, – хмыкнул гвардеец и запустил перед собой маленький камень. Тот пролетел между двумя статуями без какого-либо эффекта, упав среди сотен своих близнецов. – А может барьера уже и нет?

– Хотите проверить?

– Только после Вас.

– Я воздержусь, пожалуй, – улыбнулся маг. – Перед Вашим прибытием мы его испытали. Вон там в сотне метров самые светлые статуи: мужчина, женщина и ребенок. К сожалению, все так же, как и раньше. Впрочем, мы полагаем, что причина проклятия не только в одержимых.

– А в чем же еще? – удивился Райль. – Насколько я знаю, все эксперименты над одержимыми заканчивались тем или иным катаклизмом.

– Когда это происходило в населенных местах, действительно, – кивнул Алгар. – Поэтому Туанский султанат первым решился создать специальное место для изучения одержимых и их способностей. Башня Элгада в Зубчатом море, слышали наверно?

– Разумеется. Ей ведь не меньше полутора веков. Только, насколько я знаю, вскоре после постройки одержимые сумели вырваться, и к башне до сих пор невозможно даже приблизиться, – добавил Райль.

– Ну, во-первых, не вскоре, а через пятьдесят лет. А, во-вторых, приблизиться к ней все еще можно. Просто те одержимые до сих пор живы и возле башни сохраняется сильный разрыв между мирами. Так что заклинания в ту сторону летят очень плохо, а вот оттуда в полную силу. Пару раз туанцы пытались ее отбить, но безрезультатно. Зато Пирамида в Ингиде все еще действует, а ведь создавалась с теми же целями.

– Но почему Вы считаете, что именно здесь все как-то иначе, чем в той же Элгаде? – Райль встал совсем рядом с окаменевшим человеком. Когда-то это был мужчина в хорошей дорогой одежде, в отличие от многих лежащих на земле, на его лице не застыла гримаса ужаса, напротив, он стоял полубоком и собирался радостно махнуть кому-то рукой. На его пальцах и шее еще угадывались массивные украшения, но даже их проклятие не обошло стороной, превратив драгоценности в серый камень.

– Мы приволокли на Безымянный прайярского рунера около сорока лет назад, по договору он должен был создать нам несколько артефактов, но за месяц до истечения срока в Энисхейвен что-то случилось, на башнях зажглись сигнальные огни об опасности, а затем повисло проклятие. Я как раз приезжал в тот день с припасами на остров, видел, как люди вокруг стали обращаться в камень, но на счастье не успел еще сойти с корабля.