– Только собравшись вместе, вы или (если так сложатся обстоятельства) ваши потомки будете способны найти сокровенное место.

– Действовать надлежит лишь тогда, когда придет время. А до той поры ваша задача выжить. Что бы ни случилось, молчать, терпеть и хранить тайну. Потому что в ней сокрыто будущее России и грядущее ее возрождение.

* * *

Европейский гость закончил рассказывать и откинулся в кресле, ожидая ответной реакции собеседника. Тот несколько минут сидел молча, потом сообщил:

– У меня тоже есть пара архивных фото.

И удалился вглубь своей территории. Чех остался в комнате один под присмотром матерого белого кота, который теперь расположился на затиснутом в угол антикварном диване с потертой парчовой обивкой. Кот казался дремлющим, но чуткое движение ушей и подергивание кончика хвоста свидетельствовали о том, что обстановку он контролирует полностью.

Вернулся хозяин и выложил на стол потрепанную канцелярскую тетрадь большого формата, из которой после некоторых поисков извлек два фото. На первом был запечатлен кавалергард с золотым шлемом, сидящий на вороном коне. На втором – Колчак в окружении офицеров штаба. На переднем плане справа отчетливо был виден боец конвойной сотни – молодой, но суровый.

– А вот это – мой дед, – указал домовладелец. – Тимофей Сергеевич Каледёнков.

– У вас русских такие трудные имена, – пожаловался гость.

– Кто бы говорил…

– Стало быть, ты полагаешь, – хозяин с простым русским именем Юра расставил на столе чашки с чаем и вазочки с печеньем и жестом предложил гостю угощаться, – ты полагаешь, что сейчас, в октябре 2012-го, пришло нужное время, в России, наконец, восстановлена законная власть, и мы должны передать тайну Колчака нынешнему президенту. Я правильно понял?

– Передавать или не передавать – второй вопрос. Сначала надо эту тайну знать. Ты ее знаешь? – чешский гость вопросительно уставился на хозяина.

– Нет.

– И я нет. Между тем, мы уже не юноши, и я не уверен, что лет через десять-двадцать сумеем исполнить все, что потребуется для изучения загадки и хранения завещанного золота. Кстати, говорят, в вашей стране собираются восстановить монархию?

– А ты что-то чисто по-русски заговорил. Раньше все на чешский сбивался…

– Я волновался.

– А-а… Ладно. Допустим, мы решили найти все, что там было спрятано в 1919 году. Но как? Лично мне дед ничего о золоте Колчака не говорил. И на должность хранителя никак меня не готовил.

– А как он должен был готовить? Ударить шапкой об пол и сказать: вот, дескать, внучек так и так… И написать на твое имя заявление в трех экземплярах.

– Хм… – хозяин задумчиво глотнул чая. – Пожалуй.

– Кстати, твой дед как умер: после болезни и в окружении родственников или один и внезапно?

– Ну, ты прям ясновидец…

– Значит, один?

– Да. Ему под 80 было. Говорили, что упал с крыльца и сломал ребро. Острый обломок кости пробил легкое, и в деревенской больнице ничего не смогли сделать.

– А перед смертью он говорил что-нибудь?

– Говорил. Только глухая бабка, которая за ним ухаживала, не разобрала слов. Или не поняла. Дед несколько раз попытался втолковать ей что-то, но потом понял, что это бесполезно и заплакал.

– Вот!

– Чего «вот»? В любом случае след потерян, и спросить теперь некого.

– Недооцениваешь ты предков. Тайна такой важности должна была иметь несколько уровней защиты. Пусть твой дед не успел ничего сказать, но наверняка оставил какой-то знак. Это может быть вещь, памятка… Кстати, я спрашивал о сабле. У тебя есть?

– Ну, ты скажешь… – Юрий возмущенно вскинул ладони. – Есть, конечно.