Опыт развития мировой экономики показал, что кондратьевские «длинные волны» достоверно прогнозируют развитие общественного воспроизводства. Поэтому его теория получила признание во многих странах мира. В 80—90-х гг. этой теории был посвящен ряд международных конференций, на которых был сделан вывод о том, что в мире существует закон цикличности как единой формы развития природных и общественных процессов, причем закономерности социального и экономического характера не могут быть поняты без учета влияния природно-экологических циклов, их синхронизации и взаимодействия.

Идеи Кондратьева с учетом развития науки исследуются многими учеными. Весьма плодотворно в этом направлении работает австрийский экономист Й. Шумпетер. В своей работе «Деловые циклы» (1939) он обосновал концепцию, согласно которой главной движущей силой долговременных колебаний капиталистической экономики является волнообразная динамика технических и технологических нововведений. В современных условиях «длинные волны» не могут не оказывать существенного влияния на традиционные промышленные циклы. Если кризис разражается в период понижательной волны большого цикла, то это предопределит его более глубокий и затяжной характер, так же, как и повышательная волна большого цикла может оказывать позитивное влияние на преодоление кризиса.

Западная экономическая мысль не только признала цикличность экономического развития и углубила исследование форм, структур и причин циклов, но и усиленно и небезуспешно начала искать пути и методы нейтрализации отрицательных последствий влияния цикличности на социально-экономическое развитие общества. Взгляды сторонников марксистского подхода к цикличности также претерпели изменения. Большинство ученых исходят в настоящее время из общих оценок цикличности по многим существенным позициям[5].

Во-первых, явление цикличности признается как многомерное, ряд его форм носит общемировой характер. Более того, в своеобразных формах цикличность признается и в условиях директивно-плановой экономики. Во-вторых, цикличность в целом, в том числе и ее самая разрушительная фаза – экономический кризис, – признается не только и не столько как общественное «зло», а скорее как своеобразная форма обеспечения поступательного развития экономики в условиях рыночных отношений. Колебания экономической активности оцениваются как одно из условий обновления и роста. В-третьих, поскольку движение происходит не по кругу, а по спирали, цикличность признается формой прогрессивного развития общества. В-четвертых, необходимо углублять объективные знания о циклах, их причинах и находить эффективные методы и средства для сглаживания их отрицательных последствий. Вместе с тем нельзя игнорировать и тот факт, что ряд видных экономистов не признают общемирового характера цикличности и доказывают, что циклы и кризисы – это результат внутренних особенностей каждой страны.

Регулярные (циклические), или периодические кризисы повторяются с определенной закономерностью, охватывают все сферы экономики, достигая большой глубины и продолжительности. Регулярные кризисы перепроизводства дают начало новому циклу, в ходе которого экономика последовательно проходит четыре фазы и подготавливает базу для последующего кризиса.

К нерегулярным экономическим кризисам относятся промежуточные, частичные, отраслевые и структурные.

Промежуточный кризис отличается от регулярного тем, что он не дает начала новому циклу, а прерывает на определенное время фазу подъема или оживления. Он менее глубок и менее продолжителен по сравнению с периодическим и, как правило, носит локальный характер. Подобные кризисы имели место в капиталистических странах в 1924 и 1927 гг., а в 1953–1954 и 1960–1961 гг. – только в США и Канаде.