Не развит, во-вторых, Канал Сердца. Иньский Огонь (Поле Сы, Сердца, зад головы), который сам по себе – это ясность, интуитивная ясность, вот. Иньская Земля в Ини (Поле Вэй, Перикарда, перед головы), она воспринимает новые мысли и передает их ниже для усвоения, уже много трудовложения, пока дело до плодов дойдет. Надо много подумать, переработать, разжевать, прежде чем. А Сердце осознает сразу, напрямик.

Чистота и ясность, и взгляда, и сознания.

Огонь, по Ба Гуа, характеризует ясность и слияние всего в точке осознания, уже без посредства процесса размышления.

И эти два замечательных момента не развиты, стоят в противоположности к Каналу Цзы. Каналы Земли в Яне – Чоу (Селезенка) и Чень (Тройной Обогреватель, по старой традиции) поддерживает Янское течение мысли, Каналы Земли в Ини – Вэй (Перикард) и Сю (Желудок) – Иньское. Так, они на четверых и раскладывают, а человек думает и к чему-то приходит.

Огонь Иньский – это Канал Сы. Он, как я сказал, осознает, это вообще сознание. Так, обморок – есть недостаток в Канале Сердца. Какая-то из четырех субстанций Инь, Ян, Ци или Кровь не поступает в достаточном количестве в мозг. Можно быть в сознании, но ни о чем не думать, и так может проявиться. То есть, Канал Сы – сознание. Усвойте – эти два момента в противоположности Каналу Цзы и уравновешивают.

Линас:

– Как фольклер точно подобрали, я про Крысу, характер.

Демонтаж:

– В хорошем смысле Крыса – это напор, выносливость, личная сила, властность, а и стойкость.

Кости находятся во владении этого Канала, их характеристика – стой-кость, да?

Понимаете, это хребет, господа. Канал Цзы – хребет, волевая крепость, в нормальном развитии. Человек идет по жизни, это Воля.

«Жизнь прожить – не поле перейти», да? Атмосферно сказано. Вот оно и есть, само ощущение этого Канала, даже не зависимо от медицинских знаний.

Продолжение, дление жизни (самый длинный Канал, половые органы в его владении). Не губить, продол-жить – суть Канала.

Дорога из белого щебня, утыканного в грязь липового леса, от лесхозной конторы до оврага, который является границей.

Детство, – вдоль оврага полоска участков с домами и садами тех, кто работает в лесхозе.

Дорога в полтора км. склон, под стать гонять на велике. Растопыря ноги поверх педалей от конторы до самого оврага, который является границей.

Друг детства Пашка. Мы несемся на великах с поднятыми ногами и закрытыми глазами, кричим как страшные самолеты. Кричу так, что слышу только свой крик.

Затем понимаю в доли секунды, что не слышу Пашку, открываю глаза – Пашка кувырком отлетает от дерева.

Как будто время превратилось в желе, а голова – в глиняный тонкостенный барабан. И этот барабан в желе завис, и повсюду шум пульса, ничего кроме.

Кроме кромешности.

Только что мир пестрым потоком разлетался по сторонам как новогодняя хлопушка из радуги цветов и солнечных зайчиков, и вот он схлопнулся и застыл.

Темной каменной массой.

Все вокруг включая птиц в полете. Так они впечатались в обездвиженную реальность.

По прошествии лет все пытался воссоздать состояние для театральной сцены, безуспешно. Все так и осталось на своих местах.

Успел ли подумать я, минуя время? Нет, ничего.

Пашка вскочил, сел на корточки, вдруг выгнулся, жутко побледнел и застонал как будто его стон выжимали из тюбика, а с правой стороны красное пятно во всю щеку, повалился на спину так и не выпрямив ноги.

Страх и оцепенение пришлось победить сильнейшим чувством виновности. Я попробовал поднять Пашку, но не смог. До дома рукой подать: «Пашка, я щ-ща! Де-е-да!» Влетев в калитку, завопил, что есть мочи: «Де-е-да!»