Инна мечтала о муже, с которым будет действовать единомышленно в добрых начинаниях. Ей представлялось то, как на Рождество, они вместо застолья и бессмысленной пьянки, едут в дом престарелых, и угощают больных одиноких стариков прекрасными домашними блюдами собственного приготовления. Как тратят силы и ресурсы на помощь нуждающихся. А потом, всей семьей, а Инна мечтала о большой семье, заезжают по пути домой поздней ночью в какое-то дешевое кафе, и пьют дешевый горячий чай из пластиковых пакетиков. Говорят о текущем дне. Радуются тому, что вместе. Без пафоса и тщеславия, даже не упоминая того, что было перед этим, не упоминая потраченных сил времени и денег, будто и не было ничего этого, но чувствуя ту силу и радость от того, что это было в их жизни, и наполнило её смыслом жить дальше, и творить добро дальше.

Инне мечталось о том, что своих детей она воспитает именно так, и никак иначе, ведь иначе лучше и не заводить семью, если в ней, все будут жить только для себя. Так не правильно. Девушка мечтала о таком мужчине, который будет, не только поддерживает её во всех начинаниях только из любви и уважения к ней. А из собственных побуждений, исходящих от него лично. Что бы в нем самом была эта невидимая сила творить добро, и что бы Инна вдохновлялась этой силой, этой энергией, и сама выступала вдохновителем для своего мужа.

Девушка смотрела в окно, а за окном была ночь, и ей было страшно прожить жизнь в пустую. Ей было страшно ошибиться.

И она прошептала: «Господи, помоги…».

Утро началось с того, что Давид, проснувшись в постели съёмной квартиры, Брата Гришу дома не застал. Тот еще с вечера предупредил, что уйдет рано, на богослужение в монастырь на литургию. Недавнее присутствие Григория выдавали горячий чайник на плите, заботливо приготовленный завтрак, и раскрытая Библия на столе.

Жил Давид в одном из спальных районов города, недалеко от своей работы, и жилье выбирал исключительно из практических соображений, дешевизны и удобной транспортной развязки. Он часто говорил, что мужчине по факту, много для счастья не надо, было бы, где упасть после работы поспать, было бы что одеть, где поесть и что поесть. Потому что счастье мужчины формируют другие факторы, а эти лишь не дают сдохнуть.

Приняв горячий душ, который закончил холодным, почистив зубы, Давид шел на кухню пить чай. Парень он был ранний, любил просыпаться за час до выхода, что бы проснуться, как он говорил, не только телом, но разумом и духом.

Чайник закипел, и наш герой налил себе чаю, сел за стол, и начал накладывать сахар в чашку. Задумался над тем, что в детстве клал себе полторы ложечки, а теперь две с половиной три. Все от того, что нынешний сахар из тростника, не такой сладкий, как из свеклы. По крайней мере, Давид помнил, что сахар, который производили на заводе в городке, откуда был родом наш герой, был слаще. Все об этом говорили, поэтому и перекупы регулярно приезжали из городов, и спрос на сахар был. Тем более, сейчас уже трудно купить сахар из свеклы, в стране осталось всего несколько сахарных заводов, а раньше действовали сотни.

Давид размешивал ложечкой сахар и вспоминал об их заводе, который вначале 2000-х закрыли. Вспоминал тот период, как люди массово начали разъезжаться в поиске работы, а те, что остались, выкручивались, как могли, шли на копеечную работу, не имея альтернативы, другие ездили на заработки в большие города и заграницу, оставляя детей дедушкам и бабушкам, а сколько семей развалилось на поприще бедности и неурядиц.

Завод поначалу обещали спустя год запустить, после смены хозяина, до этого завод был государственным, потом его выкупил частник. Но обещание не было выполнено. И Давид теперь вспоминал слова дяди, который рассказал, как работает эта схема, когда однажды отвозил Давида на вокзал на учебу, и они вдвоем ночью ожидали поезд, сидя в машине, приехав на полчаса раньше: