Они поинтересовались нашим репертуаром, в ответ Андрей взял гитару и спел «Как упоительны в России вечера». Строгая шатенка чуть не прослезилась, а директор сказал: «Да-а-а…», и пригласил нас перекусить на свежем воздухе. Перекусывание состояло только из бутербродов и по сто на нос. На трапезе присутствовала ещё и яркая, как стоп-сигнал, парадоксальная блондинка Наташа, прилагавшаяся к Борису Шимоновичу в качестве секретарши.

Обычно у породистых блондинок глаза голубые, у брюнеток карие, а у рыжих – зелёные. У этой глаза были цвета чёрного шоколада. Причём Наташа явно не была крашенкой, т. к. брови у неё тоже были светлые. Справедливости ради стоит заметить, что парадоксальные брюнетки (голубоглазые) тоже очень даже ничего… Впрочем, скоро девка закурила, и я потерял к ней всякий интерес… Для меня женщина с сигаретой – всё равно что мужчина с накрашенными глазами.

Прибыли два автобуса с заслуженными работниками фабрики, большинство из которых (почему-то) составляли женщины. Мужиков выгрузилось человек десять, и все они находились уже на «поддаче».

На торжественной части Рустик дал директору свой микрофон, но забыл отключить ревер, и голос любимого руководителя звучал для собравшихся с эффектом эха. Из его речи мы узнали, что гулянка затеяна по поводу двухлетия со дня образования совместного предприятия. Далее был П-образный фуршет, на который нас торжественно пригласила Марина Вадимовна. К сожалению, столы стояли на противоположной от эстрады стороне площадки.

Для начала мы замутили инструменталку «Сезон любви». Эта вещь очень удобна для импровизационной игры, так что я и Доктор повыкаблучивались от души. Публика была настроена очень доброжелательно, и нам даже (хоть и жидко) поаплодировали. Виталий поздравил собравшихся с………. (он, видимо, сам толком не понял, с чем), и мы грянули подряд машиновременный «Поворот», дэдэтэшный «Дождь» и темку классического рок-н-ролла. Пел я, Андрюшка пока был припасён, как тяжёлая артиллерия.

Мы решили, что пора и на перерыв. На столах красовались разновсякие бутерброды, салатики, мясо в различном исполнении и напитки крепостью от 4° до 40°. Я положил себе в одноразовую тарелку кусочек мяса, немного непонятного, но вкусного салата, и налил грамм пятьдесят, тут я не налегал… Многие (даже большинство) гитаристов, когда выпьют – зажигают по полной. У меня же – наоборот. После злоупотребления я начинаю играть совершенно не технично и простенько до тупости, как малолетка на дворовой скамейке.

Мы расположились под раскидистым дубом и закусывали под Васины анекдоты. К нам направились серьёзная месткомовская дама и парадоксальная Наташа.

– Так Вы, оказывается, тоже петь умеете?

Я всегда предполагал, что это и так всем известно, но не растерялся.

– Это мелочи. Грамм через шестьсот я ещё и спляшу.

– А Вы песню Высоцкого «Я не люблю» знаете?

– Я-то знаю, но с группой мы это не исполняем. Приходите после танцев к нам в коттедж, и я Вам спою всё, что угодно.

Априори скажу: «Прийти-то она пришла, но, к сожалению, не ко мне…». Тут Цыган рассказал совершенно неприличный анекдот, и мы заржали как кони. Дамы засмущались и ушли, да и нас, собственно, сюда не жрать приглашали.

Вернувшись на своё рабочее место, мы классно завернули антоновскую композицию «Мечта сбывается» и зинчуковский «медляк» «Аранджуя». Теперь за вокал взялся Рустик, а я периодически встревал с соло. Он спел подряд шесть песен. Последнюю в этом отделении композицию, розенбаумовскую «Гоп-стоп» исполнил Виталий. Ничего другого он почему-то сольно петь не хотел.

В перерыве мы опять уселись за