– Я ушел, на час.

Блеску стекол ее очков, больше походивших на пенсне, позавидовал бы сам Лаврентий Павлович. Когда она злилась, акцент проявлялся с большей силой и сейчас, вложив в одно произнесенное слово все эмоции, она ответила, правда очень спокойно:

– Хорошо…

Продолжая улыбаться от поднятого невольно Ольгой настроения, он ждал лифт, новый, под

«OTIS», недавно поставленный вместо старого советского внезапно расщедрившийся администрацией здания, где его фирма снимала помещения.

Дверцы раскрылись, и машинально шагнув в кабину, он не успел увернуться от замеченного боковым зрением движения. Резко обернувший и уже ожидая какой-нибудь сюрприз, он увидел свисающий с потолка на детском бантике розового девчачьего цвета… ключ. Ну конечно ключ, чего бы еще следовало ожидать!

– Игра действительно началась, почти по сценарию. Но как-то с фантазией не богато у команды этого… Скумбриевского, тьфу, Скабичевского, копируют приемчики. Хотя…

Мелькнула интересная мысль, связанная с диким текстом давешней телеграммы, какая-то догадка, но тут же ускользнула.

– Ладно, братцы кролики, давайте поиграем, почему бы и нет, – пробормотал негромко. – Как там это будет по-французски – pourquoi pas, pourquoi pas, почему бы и нет, – пропел строчку из любимого детского фильма о героях шпаги. – Надеюсь, меня не будут живым закапывать, – нехорошо усмехнулся, вспомнив один эпизод из американской версии «Игры».

Сорвал ключ вместе с ленточкой и сунул в карман.

Сев в машину, он вновь ощутил хвостик ускользнувший мысли, но та опять тихо испарилась.

«Так, теперь по законам жанра надо искать дверь, или она сама появится, что не исключено, учитывая, до чего техника дошла, выражаясь языком самого известного почтальона», – думал он, выруливая на проспект имени Первого Офицера. – «Но начнем с девушки. Она не зря возникла сегодня. Ну и опять же, все герои бегают за кроликом, хоть и заканчивается это у них по-разному. С другой стороны, нормальные герои всегда идут в обход. Но мы ж легких путей не ищем, так что

кролик-Алиса, жди меня и я приду», – привычно добавил цитату из уважаемого поэта эпохи исторического материализма.

Проехав, наконец, дурацкий перекресток с улицей Красной Армии, он только собрался обогнать раздражающе медленно ползущий автобус, как машина внезапно заглохла, и покатилась по инерции. Плавно спланировав к обочине, остановился. Пощелкал зажиганием. Эффекта не последовало.

– Гламурненько…, – протянул навязчивую присказку. Южнороссийский, вернее южноукраинский говорок «моей любимой няни» даже не надо было копировать, он получался сам по себе, благо, что в этой местности был не в диковинку.

Вынимая ключи из замка зажигания, он бросил случайный взгляд на правое сиденье и заметил крошечный бумажный комок.

«Странно. Машина чистая была. Или девушка уронила?». Развернул.

Маленький, разлинованный на клеточки листок из блокнота. Непонятная на первый взгляд комбинация цифр и букв.

Хмыкнул недоуменно: «пароль что ли?», – и сунул в карман.

«Надеюсь, это не следующий прикол, иначе,… что собственно иначе…», – оборвал он мысль, – «ладно, здесь пять минут ходу, дойду, потом разберемся».

ДЕСКРЕЩЕНДО^>5

«Мне бы ключик от этой дверцы В ампуле быстрый яд…»

Количество курящих девиц на входе, жидко разбавленных похожими на представителей другого пола существами, ощутимо увеличилось с утра.

«Если они нарастают в геометрической прогрессии», – вяло подумал он, – «то к вечеру можно ожидать шикарную массовку, тысяч эдак в пять голов. Ярмарка тщеславия. Куда там Теккерею».

Просочившись сквозь разномастно пахнущую толпу, и поймав по ходу лавирования достаточное количество оценивающих взглядов, он вошел в холл, с тасующимися студентами и массой непонятного народа, который даже с большой натяжкой нельзя было отнести к вышеуказанной категории граждан.