Да, подумать есть о чем. Но сидеть под палящим Солнцем уже невмоготу. Да и пора действовать, в конце концов. Игра продолжается.

Встав на ноги, он еще раз внимательно окинул взором «доску».

Что-то на ней изменилось, буквально за последнюю минуту и он старательно вглядывался в пейзаж, пытаясь определить, какая из фигур сдвинулась с места. Каким образом сдвинулась – это уже вопрос второй.

Минуту-другую он напряженно, до рези в глазах рассматривал холмы и, наконец, увидел перемену. Один из черных камней переместился на «клетку» вперед, прикрывая своего собрата, вырвавшегося дальше всех.

– Я иду, Мессир! – закричал он радостно. Настроение у него, почему-то улучшилось. – Офицеры рвутся в бой! Вперед! За нами Путин и Сталинград! – к чему он проорал последние слова он и сам не понял. Вспомнилось же. Верноподданнический всхлип стихотворца.

Наполненный отличным настроением, не ощущая простреленной руки, он несся с холма, ловко перепрыгивая через возникающие под ногами препятствия. Следующий ход был понятен и хитер. Оставалось его сделать.

Промелькнувшая перед глазами тень заставила его резко притормозить. Какое-то живое существо петляло в траве, высоко выныривая из нее при каждом скачке и стремительно убегая за горизонт.

– Ну, если он бормочет себе под нос «бедные мои усики, бедные мои лапки и что скажет Герцогиня…», – проговорил он, срываясь с места за…, ну за кем же еще, за Белым Кроликом конечно!

Кролик, словно напуганный чем-то до смерти, мчался не детскими прыжками на огромной скорости, как будто за ним гналась стая волков.

– Постой, паровоз! Не стучите, колеса! – он подбодрил себя, стараясь достигнуть максимального ускорения в гонке по пересеченной местности за столь любимым животным.

Кролик еще прибавил ходу, и ему пришлось напрягаться изо всех сил, пытаясь не упустить того из вида в высокой траве. Спасало то, что глупый ушастик петлял, как и полагается, а он мчался напрямик, сокращая дистанцию.

Если бы, какой залетный тренер стоял сейчас на возвышенности с секундомером, то можно было быть уверенным, что минимум КМСа по бегу на короткие дистанции он сдал.

– Можно помедлен-н-н-нее, я зап-п-п-писыв-в-в-ваю, – прокричал он фразу незадачливого собирателя фольклора, но кролик, похоже, только прибавил в скорости. – Вот же шустрая зараза!

Они мчались по полю, не разбирая дороги и удаляясь все дальше от «шахматной доски». Он только-только успевал водить глазами за мелькающими над травой то справа от себя, то слева, длинными ушами, боясь потерять своего проводника, как шуршание травы и явление этих путеводных знаков прекратилось.

Сбросить резко скорость не удалось, и он пробежал по инерции еще, наверное, с десяток метров, прежде чем открыл рот с намерением грязно выругаться, ибо кролик провалился как сквозь землю.

Первое слово застряло в горле, не успев родиться, в тот момент, когда твердая поверхность под ногами исчезла, и он рухнул в…

ГЛИССАНДО^>22

«Я хотела влезть поглубже, зацепить любовь и душу…»

Он падал в темноту, успев инстинктивно выбросить вперед руки, что здоровую, что больную. Ожидание удара о дно ямы заставило напрячь все мускулы, хотя, как всем известно, падать лучше, полностью расслабившись. Но это получается только у пьяных.

Прошла секунда, две…, пять…, а удара все не было.

– Ну не яма, а ловушка для слонопотама, хе-хе, бездонная она что ли?

«Бездонная яма… бездонная… ну, конечно же! Я падаю в кроличью нору, как Алиса. Не, правда, все повторяется», – он не знал, плакать ему или смеяться, – «и вылечу я на другой стороне Земли, где люди ходят вверх ногами».