Полежав еще минуту, чтобы сбросить наваждение, он с трудом приподнялся, опираясь на правую руку. Левая висела как плеть, и шевелиться совсем не хотела.

Покрутив головой, он попытался разглядеть окружающий пейзаж, который пока еще скрывался в сумерках.

Кругом, насколько хватало глаз, тянулось бескрайнее поле, а может степь, покрытая небольшими холмами.

– Тихо вокруг, сопки покрыты мглой, – грустная мелодия старого вальса так и просилась в саундтрек к данной мизансцене. – Веселенькое место, ничего не скажешь.

Он вытащил смятую пачку и закурил. Надо осмыслить последние события и найти в них… ну хоть что-нибудь найти надо непременно. Вот тут уж точно без вариантов. Вернее их два. Или он все же перешел куда-то, на другую линию, как ему давеча сказали, и влип в Игру, вот так, с большой буквы, или просто сбрендил. Сошел с ума. Шизанулся. Стал душевнобольным, как тот, бездомный поэт. Но у того «белочка» началась уже после встречи с Неизвестным на прудах, а у него до. С самого утра, как проснулся. Или он еще так и не проснулся, а до сих пор летает в этом пространстве вариантов?

– Яблоки падают, звезды шепчут, двери открываются. Что еще? Ангелы суетятся. Фигурки двигаются. Партия продолжается.

В голове было ставшее уже привычным состояние каши. Нагромождение совершенно диких событий, встреч, разговоров, откровений. Ищите да обрящите. Играйте и выигрывайте. Получите то, что хотите. Легко и просто. Но пока абсолютно непонятно.

Мозги отказывались соображать, громко протестуя против насилия над собой. Разум явно перебрал впечатлений, а душа… Душа что-то чувствовала, но не спешила делиться своими открытиями. Рано еще или просто он еще не готов? Тогда что? Тогда сейчас что делать?

Боль в плече пульсировала и отдавалась по всему телу, мешая сосредоточиться.

– В таком состоянии думать противопоказано, – усмехнулся он и, потушив окурок, сунул пачку в карман. Рука наткнулась на шелковую ткань и вытащила на свет приснопамятные розовые ленточки.

– Ничего случайно не бывает, кто бы спорил, уж не я точно, – со злостью процедил вслух, – и ленточки вот пригодились.

Орудуя одной рукой и зубами, он сделал из двух полосок нечто вроде перевязи и, накинув ее на шею, осторожно положил в нее левую руку.

– Ну, теперь и двигаться можно, вперед и с песней, – сказал и напел, – давайте негромко, давайте вполголоса.

Встал на ноги и как мог, отряхнулся. Его щегольский наряд, в котором он утром вышел из дома, после всех переделок выглядел довольно бомжевато. Брюки измяты, пиджак тоже не в лучшем виде, да еще заляпан кровью. Вообщем видок еще тот, с таким и в тюрьму не возьмут, не то, что в приличное место. Но поскольку в пределах видимости модных бутиков не просматривалось, приходилось довольствоваться малым.

Пока он курил и пытался шевелить извилинами, стало совсем светло. Он еще раз обернулся на все стороны света, но большой разницы между ними не нашел. Степь да степь кругом и хмурые сопки. Край суровый тишиной объят.

– Пойдем, куда глаза глядят? – вопросил, помолчал и выдал. – Сталь хрипела – идем на Восток.

Прикинул, с какой стороны вставало Солнце, и двинулся в том направлении, справедливо полагая, что там и находится дело тонкое.

– Значит, Мессир взял пешку и сообщил об этом. Оригинал, – усмехнулся. – Своеобразная партия. За нее не то что гонорар отдадут, а еще и расспросят все подробности, вежливо покивают, поахают, а потом увезут под белы руки, – размышляя вслух, он пытался отвлечься от боли. – Ладно, пешку он съел. Хорошо… теперь надо аккуратно подсунуть ему что-нибудь еще. А что мы подсунем…? – он, шагая в сторону ближайшего холма, старался удержать в голове дебютную ситуацию. Но фигуры расплывались, исчезали с доски, и он никак не мог точно представить их всех в нужных местах.