– Да, – ответил Алиев за обоих сразу и вытащил из кармана сложенный листочек, – по нашим данным в Карабах и прилегающие территории вернутся 28 азербайджанских представителей непримиримой оппозиции и 23 армянских.

– Плохо, – с нескрываемым отвращением сказал Романов, – будь моя воля, я бы их всех навсегда переселил в отдаленные места Крайнего Севера.

– Нельзя, Григорий Васильевич, – возразил Демирчян, – сейчас все-таки не 37-й и не 44-й год. И потом – уберешь этих, на их место новые придут, которых еще придется устанавливать и думать, как с ними работать. А эти по крайней мере все знакомые, привычное, так сказать, зло.

– Ладно, – поморщился Романов, – пусть возвращаются, но чтобы никаких митингов и волнений, пусть за этим республиканские органы проследят.

– Будет сделано, – чуть ли не хором отвечали оба.

– Теперь вот что… – Романов сделал небольшую паузу, чтобы слушатели прониклись, – завтра или послезавтра… нет, все-таки завтра я выступлю по Центральному телевидению с программным заявлением… надо ковать железо, пока горячее.

– Во сколько это будет? – озабоченно спросил Алиев.

– Вечером, до программы Время или сразу после… после, наверно, предпочтительнее – дикторы во Времени сделают анонс, число зрителей будет больше.

– И о чем будет это заявление? – поинтересовался Демирчян.

– В первой части расскажу о голосовании в Карабахе, про покушение тоже пару слов вверну – лучше, если народ все узнает из первых уст, а не из сарафанного радио.

– А во второй части что будет? – спросил Алиев.

– Там будет о новой редакции нашей Конституции…

– Совсем недавно же редактировали ее, – не понял Демирчян, – восемь лет всего прошло, даже чуть меньше.

– Ничего, это не страшно, – успокоил его Романов, – форс-мажорные обстоятельства случились, вот и изменяем.

– И что же будет главным в этой новой редакции?

– Две вещи, – немедленно вылетело из Романова, – первая это исправление шестой статьи…

– Про руководящую и направляющую роль партии? – вспомнил Алиев.

– Точно… устарела она – надо туда добавить слово «одной из», у нас и другие руководящие организации теперь есть.

– Это будет бомба, – заметил Демирчян, – многие не поймут.

– Не поймут партийные бонзы, забронзовевшие на своих постах, – резко оборвал его Романов, – а народ отнесется с пониманием.

– А вторая вещь тогда какая будет? – продолжил свои вопросы Демирчян.

– Статья 72, в которой за каждой союзной республикой закреплено право свободного выхода из СССР, – со вздохом ответил Романов, – ее надо просто убрать.

– А это уже атомная бомба будет, – с таким же вздохом констатировал Алиев, – в республиках будут против очень многие…

– Опять же повторюсь – это будут партократы и чиновники, – объяснил ему Романов, – а простой народ поддержит, не сомневаюсь.

– А с чем связана необходимость такой коррекции, я не совсем понимаю… – растерянно начал Алиев, а Демирчян согласно покивал головой, ему тоже не все было ясно.

– Окей, как говорят наши друзья из Америки, – ответил Романов, налил себе боржоми в стакан, выпил и начал объяснять, – дам маленький прогноз на то, что может случиться с нашей родной страной в ближайшее время, если не поменять 72-ю статью, хотите?

Оба руководителя захотели, ну еще бы тут не захотеть, когда такое предлагает всесильный генсек. И Романов начал:

– Через пару лет, самое большее через три года полыхнут межнациональные конфликты – начнет ваш Карабах. Пойдут непрерывные митинги и инициация политических заявлений, быстро дойдет и до горячей фазы – оружие противоборствующим сторонам найдется. И будет самая настоящая война на много лет, потому что силы сторон примерно равны – нужно нам это?