Лесин попытался отшутиться:

– Да о чем вы говорите?! Какое богатство?

– Мы знаем какое, – ответил Примаков, сопроводив ответ хитрой усмешкой.

Потом Примаков спросил Николая Сванидзе: «Почему вы приглашаете в эфир тех, кто отстранен или подал в отставку, и не считаете нужным приглашать в студию действующих членов правительства?»

На что Николай Сванидзе решил отшутиться: «Ну вот, когда вы подадите в отставку, я вас тоже приглашу в студию».

Премьер шутки не принял, поднял голову и, устремив на Сванидзе изучающий взгляд, медленно ответил: «Вы, может, и пригласите. Но я не приду».

Как принято говорить в таких случаях, «вечер не задался сразу».

В самом начале встречи выступил Александр Акопов, директор канала. Он начал с того, что дал нелицеприятную оценку творческому коллективу компании, подведя неутешительный итог: «По существу, тут всех надо разгонять».

На монолог Александра Акопова Примаков отреагировал мрачной репликой: «Мне не очень понятно, как может руководитель столь неуважительно говорить о своих подчиненных».

История отношений складывается из частностей. Вряд ли когда-нибудь в прошлом я бы говорил об отношениях Евгения Примакова, фигуры знаковой и в советской и в российской политике, и Михаила Лесина, который в период политического расцвета Евгения Примакова был начинающим предпринимателем, пробующим себя в достаточно рискованном бизнесе.

Но времена меняются. Условные ученики Примакова становятся властью, а знаковый колоритный Примаков, как закатное солнце, медленно уходит за горизонт. Масштаб неприязни к Примакову добавила его историческая фраза, произнесенная на заседании правительства по поводу амнистии: «А нам еще понадобятся свободные места для тех, кого следует наказать за экономические преступления».

Реплика, предрешившая судьбу Примакова Е.М. Буквально, на следующий день я побывал в офисе одного из крупнейших монополистов. Такой неприкрытой ненависти лично к премьеру, будь то Примаков или кто-то другой, я уже давно не видел. Любопытно, что все олигархи и воротилы бизнеса приняли слова Евгения Примакова на свой счет. Начались бесконечные неофициальные встречи, на которых отрабатывалась общая тактика борьбы с Примаковым. В России появился премьер, который готов был бороться с коррупцией. И коррумпированная сверху донизу российская власть не могла с этим смириться. Именно тогда я услышал слова в стане олигархов: «Мы сделаем все, чтобы этот человек, как можно быстрее, перестал быть премьером. Это – наш враг».

Никого не интересовала ни экономическая концепция нового правительства, ни состояние страны после дефолта. Примаков заявил о неэффективной приватизации. Он считал, что ревизия итогов приватизации не только правомерна, но и необходима. Примакова Ельцину никто не подсунул. Примакова Ельцин назвал сам от безвыходности, от страха перед импичментом. Нужна была опорная фигура, не повязанная ни с каким кланом и способная договориться с коммунистами. Дума была в их руках.

Как-то мы с Сергеем Шаталовым, в то время заместителем министра финансов РФ, летели вместе в самолете. Мы знали друг друга сравнительно давно и разговорились. Михаил Касьянов тогда был то ли только-только назначен премьером или шел разговор о его назначении, я точно не помню. Сергей Дмитриевич – человек достаточно корректный и осторожный. Заговорили о Касьянове. Разговор начал я, и Шаталов без какого-либо недовольства его принял. По словам Шаталова, «Касьянов сразу проявил себя, как толковый финансист, удивительно быстро все схватывающий. Незаменимый специалист по переговорам с Международным валютным фондом, Всемирным банком. Как министр финансов это бесспорная удача для правительства».