Демократический период развития страны дал новый импульс в отношениях между церковью и государством. Сближение было столь явственным, что представители духовенства оказались среди депутатов. Потом этот процесс несколько угас, но, тем не менее, высшее руководство страны почтило своим присутствием главные православные праздники: Рождество Христово и Пасху.

Однако этим не ограничилось. Церковь получила льготы от правительства на торговлю водкой и табаком. Разумеется, эта мера поправила скудные экономические и финансовые возможности церкви. Собственно, именно этим объяснялся столь нестандартный шаг со стороны исполнительной власти страны. Хочется верить, что столь значительные прибыли пошли на восстановление православного хозяйства (церковные храмы), пришедшего за долгие годы социализма в упадок и разруху. Так ли это на самом деле, покажет время. Добавим от себя, что власти в центре и в регионах, не в пример прошлых лет, вложили немало государственных средств на восстановление духовных центров страны. Высшая власть была последовательна и, в добавление ко всему прочему, объявила день Рождества Христова нерабочим днем. А Пасха и так всегда приходится на воскресенье.

Политическое затишье начала мая 2002 года не остановило весеннее наступление коммунистов: они провели разного рода демонстрации и митинги протеста.

Как всегда все ждали главный майский праздник – День Победы.

Именно 9 мая, в 10 ч. 33 мин., когда на Красной площади шел парад, посвященный Дню Победы, в дагестанском городе Каспийске прозвучал взрыв во время прохождения колонны демонстрантов. И снова кровь, смерть, отчаяние, боль и жажда мщения. И то, что число погибших росло поминутно: 20, 30, 35. Окончательная цифра: 45 жизней. И еще искалеченные, раненные – их 143.

Как в трижды проверенных кустах оказалась бомба? Как в состоянии сверхготовности служб ФСБ пострадали люди, которые в святой день оказались на запланированном, значит, охраняемом шествии? И еще и десятки «как?» да «почему?». Посылать проклятия на головы бандитов – занятия, хотя и страстное, но пустозвонное. Уже кляли, уже проклинали. Дальше что?! Дагестан на Северном Кавказе – это обнаженный фитиль, пропитанный бензином. Теперь уже поздно – все вспыхнуло само.

Энергетика мщения превратилась в движущее начало – вот где корень обреченности и отчаянного стона: «Господи, подскажи, что делать-то? Кто защитит?» А ведь ответ не так прост. От кого защитить? От ваххабитов, от воинствующего ислама, от киллеров или боевиков? От чиновников, милиции, для которых опасность, страх – не более чем товар?

Мы ни на йоту не продвинулись в нашей политике в северокавказском регионе. Хасавюрт и соглашения, в общем-то, всего лишь, декларация о намерениях идти к миру, подписанные тогдашним секретарем Совбеза генералом Александром Лебедем и тогдашним начальником Вооруженных сил незаконной Ичкерии бывшим советским полковником Асланом Масхадовым, все клянут, как предательства, несуразность. Это не так. Предательство было до Хасавюрта – первая чеченская война. Опрометчивость российской армии, попавшей в ловушку этого предательства. Шаг Александра Лебедя был попыткой нащупать основные контуры иной политики в регионе.

Есть ли параллель с кавказской войной эпохи Шамиля? И да и нет.

Тогда, в XIX веке, вечно бунтующий предводитель кавказских горцев Шамиль понял бесперспективность партизанской войны с русскими и в 1855 году склонил голову перед царским престолом. Обратим внимание, что царь не уступил внутреннему призыву к мщению, что было бы правомерно, адресуясь к жертвам, которые понесла русская армия на Кавказе. Царь-реформатор Александр II поступил алогично и мудро. Он, первоначально разгромив войска Шамиля и окружив их остатки в одной из крепостей, предложил мятежному чеченцу почетный плен, а затем и приблизил его к царскому двору. Он признал достоинство Шамиля. Он одарил стареющего предводителя горцев своей милостью и почестями, наградив титулом потомственного дворянина, подарив дом в Калуге и небольшое имение в Калужской губернии.