Женя присмотрелась. Она никогда прежде не встречала человека, которому имя Ангелина – «Ангельская» – подходило бы больше, чем Ангелине Шапорезовой. Девушка была высокой, стройной, с тонкой талией, пышным бюстом, длинными, очень красивыми ногами, которые она всячески подчеркивала длиной юбок и обувью на высоком каблуке. У нее были огромные, широко распахнутые голубые глаза, пухлые губки бантиком и ровненький аккуратный носик, а еще копна длинных густых белокурых волос, которые пышным нимбом окружали ее фигуру.

– Она живая, настоящая? – ляпнула непроизвольно Женя, уж больно неестественно-картинной красотой отличалась девица. Этакий слащавый гламур, рождественская открытка, фантазия романтичной натуры.

– Еще какая! – усмехнулся Баранец. – Это наша лаборантка. И вот представьте себе, она буквально прохода не давала Кайданову. И глазки строила, и в буфете к нему подсаживалась, и после работы поджидала, а тот хоть бы что! – с возмущением отметил Константин Юрьевич.

– Она что, так влюбилась? – с интересом спросила Женя.

– Он был молод, хорош собой, а главное – невероятно перспективен! – глядя на Женю, как на наивную малышку, пояснил Баранец. – Я же говорил, ему прочили в недалеком будущем Нобелевскую премию.

– Ясно, – кивнула Женя. – И Кайданов отверг эту белокурую красавицу. А что она, нашла себе другой объект?

– Понятия не имею. Но Кайданова она последнее время избегала, даже, я бы сказал, невзлюбила.

– Гм, – многозначительно проговорила Женя.

«Еще бы, такая оплеуха по самолюбию. Небось привыкла, что все мужики на нее, как голодные, кидаются. Непонятно, как она вообще в таком заведении оказалась, ей место в ночных клубах, модельных агентствах и театральных институтах. А точнее, на шее у какого-нибудь богатого папика».

– А что ваша Ангелина делает в НИИ? – озвучила свои мысли Женя.

– Лаборанткой работает, я же говорил, – недоуменно пожал плечами Баранец, с сожалением убирая телефон в карман.

– С ее-то внешностью? И давно она у вас работает?

– Ну, около года. Может, чуть меньше, – скривил задумчиво губы Константин Юрьевич.

– Гм, – снова задумчиво проговорила Женя. Больше вопросов к Баранцу у нее не имелось.

Итак. НИИ в целом и ее директору Кайданов был необходим. Но его ненавидел и боялся зам по науке. А еще в НИИ имеется интересная девушка Ангелина, которая бегала за Кайдановым, правда, совершенно безуспешно. Как и зачем такая девушка могла оказаться в научном институте? Она очень любит науку и мечтает о карьере химика? Охотится за богатым мужем? Или ее туда подослали?

На Женином лице появилась гримаска самоуверенной проницательности. Надо бы взглянуть на это чудо природы. И, узнав в бюро пропусков, когда у сотрудников института заканчивается рабочий день, Женя с чистой совестью отправилась в редакцию с твердым намерением вернуться к концу рабочего дня и проследить за Ангелиной.

– Евгения! Где тебя носит! – шипел Жене на ухо озабоченный Трупп. – Стилист приехал и режиссер, сам Оглоедков! Представляешь!

– А зачем он приехал? – трепыхалась в цепких руках начальства Женя, очень хотелось к себе в редакцию, выпить кофе, порыться в Интернете, поискать информацию о Чурбакове и попробовать отыскать в соцсетях Ангелину.

– Снимать приехал. Они уже декорации смонтировали! – останавливаясь посереди коридора, уставился на нее Трупп.

– А почему со мной заранее не согласовали? – возмутилась Женя. – У меня, между прочим, свои планы, и вот так, с бухты-барахты, я сниматься не готова.

– Потапова, ты что, с ума сошла? – на этот раз в голосе Тенгиза Карповича сквозило недоверчивое возмущение. – Вчера я дал тебе экземпляр договора, где черным по белому были изложены все условия и график съемок. Ты что, его даже не открывала?