– Спасибо, – успел поблагодарить я его, прежде чем он скрылся в кустах. Потом пришлось отрабатывать легенду.

– Мама, познакомься, это моя невеста Алевтина, твоя тезка.

– Ну здесь для знакомства как-то не место, так что едем домой, и вот там…

Загнав машины во двор к родителям и оставив одного бойца на часах, мы уютно устроились в беседке на огороде, включив фонарь. Конечно, в два часа ночи для бесед поздновато, но нам через несколько часов на самолет, и нужно было договориться об Алевтине.

– Мам, мы уезжаем дней на пять, и Алевтину надо бы устроить более-менее информационно, пока нас нет.

– Пусть живет у нас, мы с отцом будем не против, – сказала мама, но было видно, что это решение только ее и на мнение отца ей…

– Хорошо, взять мы ее с собой не сможем, так как документов у нее пока нет, вот и пусть просвещается. Иван и Алексей остаются здесь, на охране.

Вдруг затренькал телефон у меня в кармане.

– Алло?

В трубке сквозь шум движущейся машины я услышал голос Кости:

– Сашк, ты представляешь, я ушел по собственному желанию! Я у водилы телефон взял и позвонил своему знакомому, так оказалось, что я уже три дня как уволился! – В голосе Кости отчетливо слышалось негодование.

– Хвосты подчищают?

– Да, похоже. Ведь убрать простого человека и сотрудника прокуратуры – это разные вещи.

– Похоже, тебя списали и свои, – подумав, предположил я.

– И я даже знаю кто. Ладно, все вроде, пока, давай.

– Дурдом, – сказал я, убирая телефон в карман.

– Что-то случилось, сынок? – спросила мама. Я быстро и сжато объяснил ей проблемы Кости, на что получил философский ответ: – Каждому да воздастся по делам его.

Оставив маму и Алевтину разговаривать о своих женских делах в беседке, я пошел собирать вещи, решив, что двух сумок на четверых нам хватит с лихвой.

– Послушай, Саш, а как долго делают документы? – спросила меня подошедшая девушка.

Озадаченно почесав бровь, я ответил:

– Парням за полтора часа сделали, но это было днем, а не ночью.

– Мне нужно связаться с Павлом Алексеевичем.

Пожав плечами, я набрал номер полковника и отдал трубку Алевтине, которая осторожно взяла маленький пластиковый брусок мобилы и стала внимательно рассматривать его, пока не услышала голос из динамика.

О чем они разговаривали, я не слышал, так как меня отвлекла мама, разобравшая наши сумки и сейчас ворчливо перекладывающая уложенные вещи.

– Я лечу с вами. – Слова Али не сразу дошли до меня, но когда дошли…

– Так у тебя же документов нету! – озадачился я, молниеносно перебирая варианты в поисках возможности оставить ее тут.

– Я поговорила с Павлом Алексеевичем, и он обещал мне все устроить. Документы будут, только надо выезжать сейчас, – ответила она с милой улыбкой. И телефон не вернула… зараза.

– Подожди-подожди, так билетов ведь на шестерых купили, на тебя же не брали?!

– Это не имеет значения. Значит, кто-то не полетит. – Спокойное лицо, видневшееся при свете дворового фонаря, делало ее снежной королевой, и не только красотой.

Мне хотелось в сердцах сплюнуть – и здесь объегорила и не дала расслабиться в последние дни свободы.

– Ну ладно, нужно, так едем, – вздохнул я, так и не сумев придумать что-нибудь еще. Радостно улыбнувшись, девушка умчалась к маме договариваться насчет современной одежды.

С документами все получилось нормально. Мужики, которым доплатили за срочность и немало, быстро работали над паспортом, бросая на девушку восхищенные взгляды, а на меня – завистливые, из-за чего я то и дело тяжело вздыхал.

После того как с документами было покончено, мы рванули в аэропорт, едва не опоздав.

Свободные билеты были, так что с помощью новенького паспорта девушки мы купили билет на Минск с пересадкой в Москве и через час взлетели, набирая высоту.