– Ну вот. Достаточно было незаметно проследить, что вы ушли из дома, и можно идти на дело, – самодовольно заметил майор.

– Может быть, но при чем тут Павлик? Он солидный, уважаемый человек, а не домушник. Павлик работает директором торговой базы, он член партии, ему в этом году пятьдесят лет исполнилось, его секретарь райкома лично поздравил! А вы его в такой подлости подозреваете!

– Не подозреваю, а провожу следственные действия. Выясняю, у кого могут быть ключи от вашей квартиры, и делаю это добросовестно. Итак, фамилия, имя, отчество вашего племянника и его домочадцев. У него же есть семья?

– Разумеется. Дочь школьница, маленькая еще девочка, не помню сколько лет, жена, ее сын от первого брака. Уже взрослый мальчик, в институте учится. Жена бывшая балерина. А живут они недалеко от нас на набережной Фонтанки, сразу за Аничковым дворцом.

– Так. А еще у кого-то ключи от вашей квартиры могли быть?

– Да нет. Откуда?

– Может, кто-то из вас их терял не так давно и пришлось сделать дубликат?

– Нет, нет. Ничего такого не было. Борис Владиславович, конечно, несколько рассеян, но ключей он точно не терял, я бы знала, – категорически заявила Клавдия Филимоновна.

– Ладно. Теперь по поводу пропавшего имущества. Надо составить список.

– Деньги пропали. Они вот тут хранились, в коробочке в буфете. Три тысячи рублей. – Клавдия Филимоновна, обходя комнату, заглядывала всюду. – Потом, мои сережки пропали, простенькие такие, серебряные с гранатом, я их сегодня надеть хотела, но тут Борис Владиславович стал жаловаться на самочувствие, я их на краю буфета положила и забыла про них, а вот теперь их нету. Но это все ерунда. Главное – это коллекция Бориса Владиславовича. Он профессор востоковедения, а эту коллекцию еще его отец начал собирать. Он в молодости был очень впечатлен географическими открытиями и путешествиями Николая Михайловича Пржевальского и даже лично участвовал в его последней экспедиции, и с тех пор очень интересовался Востоком и заразил в детстве этим увлечением моего мужа. Свекор был географом, а вот муж стал востоковедом. Так что коллекция для нас очень значимая, есть и редкие экземпляры, – с гордостью рассказывала Клавдия Филимоновна.

– И что, все цело? – разглядывая разложенные за стеклом на полках глиняные и бронзовые сосуды, статуэтки, свитки, какие-то непонятные предметы утвари, поинтересовался майор.

– Сейчас, сейчас. Вот тут стояла небольшая, размером с чайную чашку, статуэтка Будды. С научной точки зрения не самый ценный экземпляр, но она была сделана из серебра с инкрустациями из золота и полудрагоценных камней. Красивая очень, декоративная. Я ее любила, – с легкой грустью проговорила Клавдия Филимоновна. – Слава богу, шамшир на месте! – воскликнула она, найдя глазами висящую над диваном кривую саблю с украшенной красными мелкими камешками и слоновой костью рукоятью. – Он очень старинный и очень острый! И ятаган цел! Видите, вот этот небольшой кинжал? Тоже очень старинный.

– Хорошо, что ни одним из них вашего мужа не зарезали. Опасные вещицы, – скептически рассматривал оружие майор. – Небось еще и остро наточенные?

– Муж специально не точил, только чистил, но они и сами по себе острые.

– Ясно. Еще что?

– Вот этот сосуд – он невзрачный, но тоже очень ценный, иранский, – цел, слава богу. Геммы тоже целы, Борис Владиславович бы не пережил. Если честно, кроме Будды я ничего не замечаю, – с удивлением проговорила Клавдия Филимоновна. – Только деньги и вот эта статуэтка. Даже странно. Я думала, что воры вынесли все, – растерянно проговорила Клавдия Филимоновна.