Когда Стивен поднял тост за репетитора, добившегося невозможного (отец впервые в жизни сказал сыну, что гордится им), Дастин вдруг понял, что на зимних каникулах будет скучать. Тот факт, что он ошибся в своем старом друге, не раздражал Дастина, наоборот, наполнял какой-то радостью. Чувство превосходства над сверстниками часто оставляло его в одиночестве, и в тот вечер, за пиршеством, достойным короля, он ощутил глубокую связь со Стивеном, и это ему очень понравилось.

Именно тогда Стивен пригласил парня на свою обычную новогоднюю вечеринку, что, хоть он и не знал этого в ту минуту, навсегда изменило ход жизни Дастина. В воссоединении со Стивеном на карту была поставлена не его душа, но сердце. А причиной явилось то, что у девушки Стивена, Лолли, имелась младшая сестра Кимми, которой суждено было стать новым увлечением Дастина и, возможно, его самой большой любовью.

Дастин, в отличие от Стивена, всегда был глубокомысленным книжным ребенком, а это значило, что у него мало друзей, но последнее мальчика никогда не беспокоило, поскольку у него не хватало времени на общение. И время, и усилия он вкладывал в учебу, в Клуб дебатов и в беспокойство о глобальном потеплении и росте уровня Мирового океана. Тем не менее, у него имелся один источник истинной радости – кино. Сидя в темном кинотеатре, он мог на мгновение забыть о тревоге по поводу повышенной нагрузки на курсе программирования и просто дышать. Из-за своеобразного эскапизма он просмотрел впечатляющее количество фильмов, причем его слабостью стали школьные комедии восьмидесятых и девяностых. Именно такие фильмы разожгли пламя его единственной, сверхсекретной постыдной фантазии, в которой он не признавался никому в жизни, даже психотерапевту.

А фантазия состояла в том, чтобы окончить школу выходом на выпускной бал не в компании парней и даже не с умной девочкой из Лиги плюща[5], чьим средним баллом он мог бы восхищаться, но с шикарной, совершенно не его круга, крутой девушкой, и Дастина даже не волновало, будет ли она умной. И ему нужна была не просто миленькая старшеклассница, а девчонка, которая числилась бы в секретном (но известном каждому) списке «Горячие штучки частных школ Манхэттена»: он обновлялся каждый год в рождественские праздники и включал самых хорошеньких девиц десяти лучших частных учебных заведений. Дастин, конечно же, знал, что само существование списка было пренебрежительным, шовинистским и унизительным для девушек фактом, но ведь Дастин не участвовал активно в его составлении… а просто просматривал его. А потом закономерно ненавидел себя за это.

Дастин был достаточно мудр, чтобы понимать: мечты подпитываются его любимыми фантастическими подростковыми фильмами, где хороший парень всегда оказывался рядом с горячей девочкой, но ему было все равно. Дастин хотел того, чего хотел, и, хотя чувствовал вину за столь легкомысленное желание, особенно когда политический ландшафт представлял собой дерьмовое зрелище, он честно пытался абстрагироваться, рассматривая все с научной точки зрения. То, что он чувствовал, являлось неким биологическим императивом или, грубо говоря, у парня было столько же тестостерона, как и у любого другого подростка Америки.

Шесть недель назад, в ночь новогодней вечеринки Стивена, банальная фантазия Дастина превратилась в нечто совершенно иное.

Эта скандальная тусовка зародилась четыре года назад, когда у Стивена (которого сразу же выгнали из загородной школы Ривердейл) не осталось другого выбора, кроме как посещать Барух, городскую муниципальную школу Нью-Йорка, в течение первого семестра. Стивен, обеспокоенный тем, что мать еще не устроила его в следующее частное заведение, и он может потерять многое (и свое социальное положение в придачу), попросил отца разрешить ему закатить новогоднюю вечеринку: ведь родители всегда проводили это время в пляжном домике на гавайском острове Мауи.