– Думаю, поведение Стивена отвратительно и достойно порицания. Я не буду настолько бесцеремонной, чтобы твердить всякую чушь, дескать, «парни остаются парнями», но я сказала твоей сестре следующее… они могут быть вместе лишь в том случае, если она действительно простит его. Иначе ничего хорошего не получится.
– А я не уверена, что смогла бы так поступить, – ответила Кимми. – Честно, я бы не смогла. Кажется невозможным простить парня, если он вот так обманул. Не то чтобы у меня был парень…
– У тебя нет бойфренда? – осторожно спросила Анна.
– Какая разница? – Кимми повысила голос в свою защиту.
– Извини. Мне просто интересно, потому что у меня парень есть так давно, что я уже и не помню, каково это, когда у тебя никого нет. Хотя я практически уверена, что сказала бы то же самое, что и ты.
– А разве то, что у тебя есть бойфренд, как-то изменило твое отношение ко всему? – спросила заинтригованная Кимми.
– Не совсем. Понимаю, звучит, будто я извиняю их необдуманную глупость, но это не так. Я имею в виду, что парни и девушки сильно отличаются в желаниях и поведении. И когда к отношениям добавляются бушующие гормоны, смешанные с эмоциями, то и вовсе удивительно, что мы еще не сходим с ума. – Услышав собственные слова, произнесенные вслух, Анна невольно задумалась, для кого она вообще говорит, для Кимми или для себя.
Едва открыв глаза, она стала думать о Вронском. Это не беспокоило бы ее, если б не факт, что Граф был последним, о ком она размышляла, прежде чем заснуть.
– Значит, вывод заключается в том, что мальчишки глупы? – спросила Кимми, шутя лишь отчасти.
– Да, – ответила Анна и рассмеялась. – Моя работа тут закончена!
Кимми подняла взгляд и увидела Марту с серебряным подносом. Та поставила перед Кимми блюдце и чашку с дымящимся горячим шоколадом, а также хрустальную конфетницу в форме сердца с несколькими большими зефиринами. Перед Анной она положила половину розового грейпфрута и ложечку для него, такую, которую Кимми впервые увидела в отеле «Мандарин Ориентал», когда летала с матерью в Лондон. Она вспомнила, что была так очарована красивой крошечной ложечкой с зазубренными краями, что в конце ужина сунула ее в сумочку.
– Если бы ты была на месте Лолли, ты б простила его? – спросила Кимми. – Ну… если б он не был твоим братом и все такое.
– В смысле, если б мой парень изменил мне, могла бы я простить его? – уточнила Анна. Она задавалась тем же вопросом еще ночью, когда пыталась успокоить Лолли.
– Извини, если это было грубо. Я не хотела тебя оскорблять.
– Это прозвучало вовсе не грубо, – задумчиво заверила ее Анна. – Я должна быть честной и скажу, что не знаю. К счастью, я никогда не была в такой ситуации. Полагаю, все зависит от обстоятельств.
– Но разве есть ситуации, в которых измена это нормально? – спросила Кимми.
– Вероятно, нет. Но я едва ли разбираюсь в вопросе. У меня самой был лишь один парень. Но отношения – сложная штука. Стивен – мой брат, но я поддержу любое решение Лолли.
– Я тоже, – согласилась Кимми. Она отчаянно хотела понравиться Анне и без проблем сменила тон. – Я в курсе, что моя сестра любит Стивена. Она постоянно повторяет это. Может… – Она помедлила. – Может, их отношения станут лучше? Сильнее?
Разговоры о любви заставили Кимми вспомнить о Дастине, но она постаралась забыть о нем, решив, что парень пришел на ум потому, что она снова пила горячий шоколад. Мысли ее переместились к Вронскому. После знакомства на Новый год она видела его, по крайней мере, раз в неделю: к примеру, в «Плазе», где подавали вечерний чай. Кстати, затем они гуляли в Центральном парке… и еще дважды встречались вечером выпить кофе.