Надо сказать, что 1830-е гг. – самые счастливые семейные годы для Николая I и Александры Федоровны. Именно в это время балы в Аничковом дворце приобретают некий законченный блеск. Об этих балах сохранилось довольно много упоминаний. Например, супруга австрийского посланника Долли Филькельмон 21 декабря 1831 г. записала в дневнике: «Уже танцевали в Аничковом у императрицы, а в прошлое воскресенье – в Эрмитаже; эти вечера для меня полны особой прелести и блеска, потому что на них является много военных и дам в прекрасных туалетах»[197].
Были, конечно, и завсегдатаи этих балов, причем, видимо, не танцевавшие, но близкие к семье императора. По крайней мере, воспитатель будущего Александра II В.А. Жуковский 10 ноября 1835 г. лаконично записал: «Обедал у Карамзиных. Бал аничковский. Блудова история. Кончил вечер у Мещерских. У меня поутру Калгоф»[198].
А.С. Пушкина с супругой (или, точнее, супругу с Пушкиным) не раз приглашали на аничковские балы. Этот сюжет в биографии поэта хорошо известен, поэтому только общеизвестные факты: 4 сентября 1831 г. Наталью Николаевну Пушкину представили императрице Александре Федоровне. Потом было множество разных балов, и 8 января 1832 г. А.С. Пушкин пишет своему другу П.В. Нащокину: «На балах пляшет, с государем любезничает… Надобно бабенку к рукам прибрать». 1 января 1834 г. А.С. Пушкин записал в дневнике: «Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничковом». 26 января 1834 г. Пушкин вновь упоминает о балах: «В прошедший вторник зван я был в Аничков». Однако этот визит не случился, поскольку поэт не был одет в мундирный фрак, как того требовалось от статских гостей. Поэт оставил супругу в Аничковом и отправился на вечер к С.В. Салтыкову, Николай I недоволен поведением поэта. 13 февраля 1834 г. свекровь писала о Наталье Николаевне: «Его жена теперь на всех балах, она была в Аничковом. Она много танцует, к счастью для себя, не будучи брюхатой». Однако на самом деле супруга поэта была беременна, но совершенно не береглась, и 4 марта 1834 г. Пушкин писал П.В. Нащокину: «На масленице танцевали уже два раза в день… жена во дворце. Вдруг смотрю, с нею делается дурно, увожу ее, и она, приехав домой, выкидывает». 16 декабря 1834 г. А.С. Пушкин в Аничковом, где «заговорил с Ленским о Мицкевиче и потом о Польше». После рождения сына (1835 г.) Наталья Николаевна вновь появилась на балу в Аничковом дворце в начале декабря 1836 г.
Своего пика зимние балы достигали в Масленичную неделю. И довольно часто последний бал «масленичных беснований» проходил именно в Аничковом дворце. Дочь императора, великая княгиня Ольга Николаевна вспоминала: «В два часа, после обеда, за которым подавались блины с икрой, начинались танцы и продолжались до двух часов ночи. Чтобы внести разнообразие, танцевали, кроме вальса и контрданса, танец, называвшийся „снежной бурей“, очень несложный. Его ввел Петр Великий для своих ассамблей, которые он навязал боярам, державшим до тех пор своих жен и дочерей в теремах. Когда темнело, зажигались свечи в люстрах. Это было в то время, когда танцы, и особенно мазурка, достигали своего апогея. Никогда на этих празднествах не присутствовало больше ста человек, и они считались самыми интимными и элегантными праздниками. Только лучшие танцоры и танцорки, цвет молодежи, принимали в них участие. В пять часов бывал парадный обед, после которого появлялись еще некоторые приглашенные. Мама тогда немного отдыхала, меняла туалет и появлялась, чтобы поздороваться с вновь прибывшими. После этого общество следовало из Белого зала в длинную галерею, и празднество продолжалось с новым воодушевлением. Мама любила танцевать и была прелестна. Легкая как перышко, гибкая как лебедь – такой еще я вижу ее перед собой в белоснежном платье, с веером из страусовых перьев в руках».