Стройная чернокожая женщина села рядом.

– Поплакаться хочется, – ухмыльнулась она. – Моя драгоценная половина сбежала. Вот решила сюда заглянуть. На свежем воздухе мозги прочистить.

– Тут хорошо, – подтвердила Франсин. – Я давно уже такого покоя не испытывала.

– Вам хорошо – муженёк под боком.

– Нет, – Франсин рассмеялась. – Здесь такая история забавная. Я три года, считай, что в тюрьме провела…

– Что, муж – тиран?

– Ой, не то слово!

– Бил? Издевался?

– Да нет, – Франсин вздохнула. – Тогда легко было бы уйти. Там окружение было ужасное. А ему нравилось. Я предложила ему уйти вместе. Он сам от меня отказался. Я не могу его винить – многие мужчины предпочитают карьеру ``скучной семейной жизни``.

– И давно вы уехали?

– Да вот второй месяц пошёл! – Она потянулась. – Как же я счастлива! Боже Вседержатель, не отнимай у меня этого!

– А тот мужчина, в лодке, он вроде механик? Я как-то лет пять назад заглядывала в тот гараж.

– Уууу! Ну, мы тогда только начинали! – Франсин рассмеялась. – Потом у меня сын болел сильно, я уехала его лечить. Муж погиб, а тут хозяин гаража подсуетился. Вышла за него.

– Это вот тиран который?

– Да. – Она вздохнула. – Да нет, с ним неплохо было. Но, как я говорила, там такое окружение… Я не хотела, чтобы мой сын втянулся в это болото.

– А механик-то этот?

– Да я связи с гаражом не теряла. Емаilами обменивались Ребята там замечательные. Я им не жаловалась никогда, а они, зная, что я замужем – никакого флирта. А вот когда от мужа уехала, заскочила повидаться, так Джон и признался, что все эти три года забыть меня не мог.

– И вы его так, сразу, полюбили?

– Я – б***, – хмыкнула Франсин. – Я всех люблю. Только лицемеров ненавижу.

– А это не было лицемерием жить с мужчиной, считая его тираном?

Франсин, так же глядя на лодку, пожала плечами.

– Я была честной женой. Хотела бы я услышать, чем бы он мог упрекнуть меня.

– Действительно нечем…

Франсин обмерла. Она слишком хорошо знала эту интонацию.

– Глеб? – Она неверяще посмотрела на сидящую рядом молодую чернокожую. А та сжимала и разжимала кулаки, поглядывая на ладони.

– Ну, ты даёшь! Почему?

– Теперь на Софочку совсем по другому реагирую. – ухмыльнулась Анхелла. – К Мэри больше не ревнуешь?

– Ой, какой же ты дурашка! – Франсин шаловливо толкнула сидящую рядом.

– Парня уже завела?

И Анхелла засмеялась.

Две женщины сидели рядком и смеялись искренне, как помирившиеся подружки.

После утренней планёрки, офицеры расходились, расставляя стулья.

– Натан, останься, – приказала Анхелла. Ей было наплевать на те взгляды, что некоторые бросали на них обоих.

Синьор Фабро замешкался, уходя чуть ли не последним, a мисс Морт словно не замечала его.

Когда они остались вдвоём, Натан, с широкой, сверкающей улыбкой направился к Анхелле, но та остановила его жестом.

– Натан, – произнесла она мягко, но твёрдо. – То, что произошло между нами позавчера – совершенно недопустимо между служащими Корпорации. Мы оба – ценные работники, и в интересах Корпорации – если мы сохраним наши должности. Вам понятно?

– Вам не понравилось? – произнёс он с недоумением в голосе.

«Я задал тот же вопрос Машеньке,» подумал бывший Глеб, закрыв глаза на секунду. «Там, в Вишнёвке… Но только теперь я понимаю её…»

– A хоть на игру-то пойдёте? – продолжил Натан расстроенно.

– Конечно, дурачок! – Анхелла улыбнулась. – Я сообразила, что, как зритель, я-то ни разу не была! Хочешь, даже мячик тебе добуду?

– С автографом? – воскликнул он радостно.

– Ну, конечно! – Мисс Морт рассмеялась, думая: «Ну, мужики – до старости – дети.»

Они хлопнули друг-другу ладони и разошлись по делам.