В помещении было довольно людно. Мужчины были в таких же накидках и масках, дамам же местный дресс-код очевидно позволял не скрывать своих вечерних платьев под этими мешковатыми хламидами, и они разбавляли чёрно-сине-золотое собрание палитрой радужных красок и глубокими вырезами. Лица их, тем не менее, были частично скрыты под изящными венецианскими полумасками – коломбинами, которые дамы держали в руках за специальные длинные рукоятки. Другие были в бархатных овальных масках, закрывающих всё лицо и без прорези для рта. Алекс когда-то читал, что такие маски держатся на лице за счёт штырька, зажимаемого в зубах, лишая даму возможности говорить. Среди гостей Алекс, не смотря на маски, узнал нескольких российских поп-звёзд, а также представителей других профессий, чьи лица не менее часто мелькали в телевизоре.

– На фига ему трон? – спросил Макс, ни к кому конкретно не обращаясь.

– А на фига тебе телефон с экраном как у телевизора? – в тон ему спросил Мартин.

– Я по нему звоню. И там ещё куча функций, которые мне помогают в работе и не только.

– А Холдун на троне сидит. И там ещё куча функций, таких же, как в твоём телефоне, только круче.

– Ну, какие, например? – в голосе Макса чувствовалась нервозная озабоченность.

– Например, твой телефон позволяет тебе испытывать чувство собственной значимости всего несколько секунд, когда ты его только достал и засветил. А трон не только растягивает это ощущение во времени, но и внушает окружающим чувство ущербности, независимо от того, насколько крутые у них телефоны.

Макс с ненавистью поглядел на Мартина, пытаясь найти убийственный ответ. Но нервное возбуждение и направленные на него взгляды стоящей рядом компании не давали ему собраться с мыслями, и ум неизбежно съезжал в рефлексию.

– Так, давайте только без психоаналитики обойдёмся, – вмешался Алекс. – Пойдёмте лучше попробуем местную кухню.

Алекс указал в направлении ближайшего стола, заставленного закусками, возле которого стояла группа дамочек «за тридцать». Одна из них явно доминировала над подругами, купаясь в лучах их завистливого внимания. Она была одета в красное с глубоким декольте платье с косым срезом, одним углом касающимся пола, и золотые греческие сандалии. В руках она держала красную полумаску на тонкой золочёной ручке, украшенную радужной расцветки перьями, и высокий бокал с какой-то красной жидкостью. Слегка облокотившись бедром о край стола, она задорно хохотала.

До ушей Алекса донеслись обрывки их разговора.

– Забрала у него всё, даже собаку! – весело заявила она.

– Ты что, будешь теперь гулять сразу с двумя собаками? – удивлённо развела руками одна из окружающих её подруг.

– Ну, ничего. Сразу с тремя козлами я уже гуляла, что уж с собаками-то! – и она снова залилась заразительным смехом.

– Смотри, какие весёлые фройлен, – глаза Сальватора засветились. – Давайте познакомимся с ними?

– Старые они какие-то, – Максим, успевший получить коктейль от снующего между гостями официанта, уже приходил в хорошее настроение и тоже высматривал потенциальных собеседниц.

– Ты же не варить их собираешься! – заметил Сальватор. Он любил в часы досуга просматривать советские киноленты в поиске ярких цитат, которые потом можно было удачно ввернуть в разговоре. Ему казалось, что это делает его оригинальным.

– Варить? – Макс хитро взглянул на товарища. – Варить нет, – жарить!

Прошло уже около получаса, но никакого официального открытия приёма не происходило. Присутствующие плавно перемещались по залу, то собираясь в небольшие группы, то снова рассыпаясь на пары и отдельные фигуры. Со стороны это напоминало лёгкое волнение морской глади у шлюпочной пристани.