– Очень по-английски. Вот Влад тогда и без меня знал, что мне нужно, он просто ждал и меня поддерживал.

– Отлично. А как же насчёт беременности? И как это вообще могло произойти? Ты же сказала, что у тебя безопасные дни.

– Ну, знаешь, в таком деле всякое случается.

– Почему сразу не позвонила, узнав о ребёнке?

– Я узнала за неделю до своей свадьбы, 9 октября и сразу же позвонила, но не тебе, а Джуди, потому что помнила, что у тебя 8 октября должна была быть свадьба, ещё как дура надеялась, что она не состоялась. Но не успела я открыть рот, как Джуди сразу стала мне рассказывать, какая замечательная у тебя была свадьба, как чудесно всё прошло, какие подарки вы получили и куда собираетесь укатить в свадебное путешествие. И что мне было ей сказать? Что я жду от тебя ребёнка и собираюсь нарушить твою семейную идиллию?

– И ты не сказала?

– Нет, мне тогда так плохо было, я ведь действительно в тебя очень сильно влюбилась, хотела всё изменить. Но, не получилось, как видишь. Решила сделать аборт, но Влад уговорил меня оставить ребёнка, всё-таки тридцать два года, поздняя беременность, опасно, что потом совсем не смогу родить. Он вообще мастер убеждать и уговаривать, уговорил меня не отменять свадьбу. Конечно, столько денег вбухал в эту Сардинию, для него это действительно было важное статусное мероприятие. И что, я его кину в такой ситуации? Тем более, он сказал, что если я захочу, то мы сможем в любое время развестись.

– А потом?

– А потом родилась Танюша, и я не думаю, что ты смог бы любить её больше, чем Влад, они просто обожают друг друга, да ты и сам видел. А через четыре года появился Андрей, которого ты видел, ещё через два Илья.

– А у нас с Джейн детей нет.

– Жаль, значит, она не осуществила твою мечту о девочке с каштановыми волосами и пшеничными прядями как у твоих сестёр?

– Нет, зато, как оказалось, её осуществила ты.

– И что теперь?

– Теперь я хочу иметь возможность видеться со своей дочерью.

– Ну, я думаю, если уж так всё получилось, это можно будет организовать. Если, конечно, ты будешь вести себя разумно и не станешь навязываться девочке в отцы. Статус «английский друг папы и мамы» тебя устроит? Если да, то вот тебе контакты Влада, позвони, договорись с ним. Тем более Танюша обычно один летний месяц проводит в Англии, в языковом лагере, сможешь её навещать.

– Почему я должен обсуждать это с твоим мужем?

– Во-первых, он мне доверяет, и я не хочу, чтобы он думал, что я что-то с тобой обсуждаю за его спиной, во-вторых, Влад умеет решать такие вопросы быстро и деликатно

– Это как? Пристрелит?

– Ну, зачем же так сразу, засмеялась Таня, – хотя Влад может. Вы просто договоритесь. Ну, кажется, всё обсудили, пока, меня муж с детьми ждёт.

Вот так, Дэвид. Молчишь? А что ещё можно сказать? Что все эти годы, приезжая в Москву, он тайно надеялся встретить Таню, чтобы просто увидеть и поговорить? Что те сентябрьские дни в Торкей и Лондоне были самыми лучшими в его жизни? Что он безмерно благодарен Тане за дочь и очень надеется всё-таки хоть изредка её видеть, и что в его упорядоченной жизни уже давно не звучит нежное адажио из моцартовской фантазии ре минор?

Но Дэвид промолчал, он просто смотрел на стоящую перед ним успешную, уверенную в себе женщину, и пытался разглядеть в ней ту удивительную романтичную Белоснежку образца 2005 года. Таня тоже оценивала изменения, произошедшие с её английским пиратом. Загорелый, ухоженный, пшеничные волосы коротко подстрижены, что совершенно уничтожило прежнее так нравившееся ей сходство с пиратом. Строгий деловой костюм довершил превращение бывшего пирата в типичного английского бизнесмена, каких много можно встретить в деловом центре Лондона. Только глаза всё такие же: необыкновенно чистого серого цвета, как то английское море возле Торкей.