Он не разрешал мне фотографировать, но обыгрывал это все тем, что не нужно тратить свое время на телефон и наша память гораздо лучше, и он бы хотел, чтобы я запомнила запахи и ассоциации, а не мир через экран.

Конечно, я поняла, что это не главная причина. Скорее всего, он опасался, что все это окажется где-то в интернете, поэтому, мой телефон был только для общения с Лерой, которой я писала, что все хорошо.

Во второй день я даже встретилась с ней за обедом, куда меня отвез его водитель, а затем ждал все два часа, чтобы привезти обратно.

В тот вечер произошло что-то очень странное. Когда я вернулась к нему домой, он был немного взвинчен. Ушёл в кабинет и громко там ругался с кем-то о съемках. Это все, что я поняла и даже решила, что у него какие-то проблемы. Но после узнала, что причина была далеко не в этом. Но об этом после.

Я честно очень старалась ему понравится, выпрямляла свои кудрявые волосы, не позволяла видеть меня без макияжа, и вообще всегда была при параде. Но я ни разу не видела, чтобы он меня разглядывал, знаете, как многие мужчины. Эдвард всегда смотрел только в глаза. И поэтому, чтобы уже убедиться, что я ему не интересна как женщина, в тот вечер не стала ему докучать своим вниманием и вышла из комнаты только часов в 10, выпить чаю. И вышла я в пижамных шортах и майке под которой не было ничего. Конечно специально, ну ведь надо было уже точно его понять. Просидев на кухне в одиночестве, я уже решила отбросить все свои идеи и вернуться к себе, как вдруг он зашел в дом с улицы. Именно тогда все стало ясно.

Он застыл в главных дверях. И не просто смотрел на мою грудь открыто, а разглядывал меня всю. Его взгляд бродил, по моему телу, а лицо исказилось. Я застыла у лестницы, не понимая, как вести себя дальше.

Казалось, он за секунду преодолел все расстояние между нами и невероятно сильно прижал меня к стене, впиваясь в губы. Его борода немного щекотала мой подбородок и макушка слегка поднывала от небольшого удара, но в теле разгорался огонь. Ничего кроме этого больше не имело значения. Его рука ласкала меня уже под майкой, и мы не могли остановиться в поцелуе. Я начала постанывать, и, кажется, его это заводило еще сильнее. Оторвавшись от губ, он зарылся мне в шею и стал спускаться к груди. Все его движения были четкими, объятия крепкими, а тело натянуто как струна. Резким движением он повернул меня к себе спиной и прихлопнул по ягодице, поднимая вверх по лестнице, я повиновалась.

Поднявшись, он взял меня за руку и повел в свою комнату. Мы не проронили ни одного слова, тишину между нами нарушало только его громкое дыхание. Мы начали целоваться опять, и он, легонько толкнув на кровать, лег на меня сверху.

Между моих ног, которые обтягивали тонкие шорты, уперся крепкий холм его джинс. Он немного отстранился, одним движением снял белое препятствие на лямочках, внимательно смотря на грудь, а затем снял шорты. Какое-то время он просто меня рассматривал, а затем начал снимать с себя рубашку. На его груди и животе было несколько небольших татуировок, с плеч до локтей так же спускались черные картинки. Я приподнялась и провела по ним пальцем. Он вновь яростно впился в мой рот и начал стягивать с себя ремень. Затем, нагнувшись к прикроватной тумбочке, достал презерватив и, надевая его, высвободился из штанов. Я целовала его грудь, а он собирал рукой мои волосы и тянул вниз. Прижимая меня своим телом сверху и пристально глядя мне в глаза, вошел в меня. Его серьезное, нахмуренное лицо стало мягче, прикусив мою нижнюю губу, он начал качать меня резкими и сильными толчками. Между нашими телами теперь были только его многочисленные бусы и цепочки, висевшие на шее. Я застонала.