Я помог ей восстановиться, не сломаться, не умереть. Я давал ей силы и надежду, что все наладится, что время излечит её раны. Жизнь была не благосклонна к ней, и Анна прошла тернистый путь, чтоб стать обеспеченной дамой. Пусть даже любовницей дворянина, осуждаемой обществом, но в тепле и еде, в любви, в которой она так нуждалась.

С тех пор мне и не хотелось возвращаться в те края: воспоминания отягощали меня.

Утро, день и вечер проходили в глубоких мыслях о том, что делать дальше. Скорее всего и Дитрих озабочена этими же мыслями. Ведь мы близки к Фортунамале как никогда.

День омрачился тем, что я отвлёкся и мой малыш упал и чуть было не разбил нос! Мама не сразу это заметила, и пока она его пыталась, обняв, успокоить, я за её спиной сделал все что мог, чтоб облегчить последствия. В итоге – ссадины и синяк, шокирующий слегка вид, но мой дар не целительство, к сожалению.

Потом поездка в деревню, и я уже глаз не спускал с крохи, тем самым оставив все мысли о Фортунамале на потом.

Едва малыш заснул, появилась Дитрих. Уделив пару минут братцу и пожелав ему спокойной ночи, мы сели обсудить дальнейшие действия.

– Надо позвать Каина, – предложила она.

– Ты ему доверяешь? – все же решил уточнить я.

– Я думаю, канцелярия не стала бы нам подкладывать свинью, Анхель. Возможно Каин и не лучшее их предложение, но он воин и у него есть опыт в таких делах, – начала она говорить свои доводы. – Сам подумай, как мы отберем силы у Фортунамалы. Да, с нами будет её божественная сестра, но ведь и она не одна! Она с Законом подлости! Будь он неладен! А тебе значит, Каин не нравится, да? – поинтересовалась в итоге она.

– Я не говорю, что не нравится. Я его не знаю. А то, что знаю, не внушает доверия! Существа, что прошли столь долгий и сложный путь, мало остаются добрыми и порядочными. Их сердца черствеют, наивность сменяется жестокостью, а душа становится холодной как снег в Антарктиде.

– Он делал деревянного слона для мальчика. Ты помнишь, как он бережно его закапывал в песок, оставив видимым лишь хобот и ухо. И как он остался неподалёку, в надежде первым увидеть детскую радость при находке, – парировала Дитрих. – Неужели тебе это ни о чем не говорит, Анхель? В нем ещё есть искра любви, он не потерян!

– Дитрих, ты во всем и во всех видишь лишь свет! Ты же знаешь, что есть и зло, не так ли?! Все то, что кажется хорошим, может оказаться лишь фарсом, – я никак не мог до неё достучаться.

– Послушай, Анхель, я поняла, что ты ему не доверяешь, хорошо. Тогда доверься мне, – и она положила руку мне на плечо, – я верю в свою интуицию. А она говорит, что Каин тот, кто нам нужен. Он не плохой парень.

Я посмотрел на неё, точнее в её большие карие глаза, которые пытались переубедить мой прагматичный ум, в которых я тонул и даже не сопротивлялся. Мир вновь остановился в этот момент и, казалось, ничто не может нарушить эту цветочную иллюзию с запахом корицы и яблок. Все моё тело чувствовало каждое прикосновение с ней: её пальцы на моих плечах, её пару прядей непослушных волос на моих щеках, как наши колени задевали друг друга… Всё обострилось, время замедлило свой ход, и были только я и Дитрих в нескольких дюймах друг от друга.

– Я вам не помешал?

Мы подпрыгнули на месте, словно нас поразила молния.

Каин стоял рядом, облокотившись за косяк двери и с любопытством наблюдал за нами.

– И давно ты здесь? – резко спросил я его.

– Достаточно, чтобы умереть от скуки, пока вы пребывали в мире грёз – отшутился он.

Дитрих уставилась на свои руки и молчала, видимо не зная, что сказать.

– Ну так какие планы, ангелы? – поменял все же тему Каин.