Долго Валентину спать не дали.

«Комбат батяня, батяня комбат!» – взревела телефонная трубка, заставив юношу подпрыгнуть на постели.

– Семь часов, – простонал парень, покосившись на часы. – Совсем Папа озверел.

Эта мелодия в мобильнике была установлена на брата Дашки, и выяснять, кто ему звонит в такую рань, не было нужды.

– На проводе, – рявкнул юноша.

– Чем занимаешься, холостяк? – донесся до него из трубки бодрый голос начальника филиала.

– Сплю, – сердито отозвался Валентин.

– Один?

– Твоими молитвами, Папа. Но, если Дашка через неделю не вернется, обязательно загуляю! Будешь тогда знать, как разбивать счастливую семью. Пущусь во все тяжкие и…

– Схлопочешь от своей благоверной. Имея такую жену, гулять на стороне вредно для здоровья. А впрочем, флаг тебе в руки. Я хочу на это посмотреть.

– На то, как я буду гулять?

– На то, что от тебя потом останется, когда Дашка вернется.

– Во, блин, попал. Даже помечтать нельзя.

– Так, завтракай, мечтатель, и в контору. Завтрак уже должен быть на столе. Я тебе, чтобы ты не скучал, взамен Дашки хорошего домового подогнал.

– Уже познакомились, – усмехнулся Валентин. – А ты уверен, что он мне во всех вопросах заменит Дашку?

– Не во всех. Сковородкой тебя, обормота, благословить не сможет. На хозяина руку поднимать не имеет права, а вот от Дашки ты в любой момент получишь запросто. Так что кончай трепаться, завтракай и в контору. Твой отпуск кончился.

– Есть серьезное дело? – оживился Валентин.

– Нет серьезного дела. Просто Черная Вдова попросила загрузить тебя чем-нибудь, если в твою дурную голову мысли нехорошие лезть начнут. Судя по всему, озабоченный ты наш, они уже лезут.

– Использование служебного положения…

– …в личных целях. Ты все понял правильно. Так что подъем, лейтенант. Жду.

Валентин не спеша поднялся, достал из шкафа пахнувший свежестью и словно только что отутюженный костюм, оделся и спустился вниз. Станислав не соврал. Завтрак уже стоял на столе, около которого шуршал домовой. И не только завтрак. Юноша сунул нос в холодильник. Он опять был полон. Все, что шустрый домовой изъял из него накануне, было на месте.

– Когда успел в магазин сгонять? – поинтересовался Валентин.

– Зачем мне в магазин? – удивился домовой. – Для этого телефон есть. Очень удобная штука. Круглосуточная доставка на дом.

– А деньги откуда взял?

– У нас много денег, – успокоил хозяина домовой, выуживая из воздуха барсетку Валентина, в которой он хранил свои банковские карточки.

– Отдай сюда, лишенец! – возмутился юноша.

– Вот эту, пожалуй, отдам, – извлек из барсетки одну карточку домовой. – Там всего тридцать штук осталось. До конца месяца тебе хватит.

– До конца месяца?!!

– Ага. А на остальные не рассчитывай. Вам, молодым, только волю дай, вмиг все растранжирите.

– Э! Чебурашка, не наглей!

– Я не Чебурашка, я Жила.

– Жила?

– Ага. Имя у меня такое.

– Слышь, Жила, не наглей.

– Мне Станислав Николаевич велел хозяйство тут вести, за тобой и финансами до приезда Дарьи Николаевны приглядывать. Так что хватит с тебя. Денежки счет любят.

– Наличные-то хоть дай, мне машину заправить надо.

– На метро доедешь.

Домовой выложил на стол несколько мелких купюр, банковскую карточку и испарился.

– Во попал! – почесал затылок Валентин и невольно улыбнулся.

Ему действительно было смешно. Хозяйство в их доме вела Дашка. Она с удовольствием вила по своему вкусу их семейное гнездышко, и у «благоверного» о всяких мелочах голова не болела, но Дашка никогда не посягала на святое – не лезла в финансовые дела супруга. У каждого из них была карточка совместного доступа в объединенный семейный фонд, на котором лежало столько, что хватит еще лет на десять безбедной жизни, и у каждого из них были отдельные счета, которые рассматривались ими как карманные деньги. Похоже, с появлением в доме Жилы ситуация изменилась. Домовой решительно наложил свою мохнатую лапку на финансы, и до возвращения хозяйки дома на них уже можно было не рассчитывать.