Наверное, оттого, что скорее уже заколебался слышать ее в искорябаном виде. Но где слышал так и не вспомнил.

Мучился, представляя себя неким соседом своей же семьи, слушающим каждый день и не по одному разу приятную во всех смыслах мелодию, до неузнаваемости измененную неумелой детской игрой.

Мелодии доносились из, непроделанных стыков потолка. Слушал  музыку и заодно, как мальчика ругает мама, иногда называя недоделком, и то, что его отцу, как плохому танцору, что-то мешает заработать денег. Совсем нет , просто надоело. Да и неблагодарность не помогает в этом деле. Совсем руки опускаются.

16

Река с невидимым течением

Река с невидимым течением как стиральная доска лежала на ладони великана. Тот же невидимый великан полоскал свою лунную одежду, украшенную колыхающимися домами, церквями, мостами, деревьями, огнями иллюминации, потоками машин и многим другим, лежавшим и стоящим у берегов старого города. При дневном свете  обмелевшее русло краснело и белело жирными точками бакенов, светясь песчаной кожицей отмелей, и еще пропуская через себя плавно движущиеся, утопленные до ватерлинии, баржи. На ней уже давно не работали земснаряды углубляющие фарватер. Река мелела.

Слева краснела реставрированными углами Георгиевская башня Кремля 1508 года строения. Сзади, за спиной, на постаменте чернела чугунная фигура В.П.Чкалова. Из-под его ног в виде восьмерки уходила лестница. Она круто спускалась к реке, выходя  на площадку у реки к пестреющим свадебным кортежам. Там же на постаменте возвышался небольшой корабль.

Рядом чпокала пробка и, взлетев, ударялась о  В.П. и шампанское проливалось пеной на гранит. Счастливые молодожены фотографировались, не обращая внимания, что за рекой вовсю дымят торфяники. Они довольны уже тем, что в день их свадьбы нет дождя, словно забыв, что по примете свадьба в дождь – к счастью. «Я тоже когда-то женился, – с грустью вспомнил Валерий Палыч. – Тогда шумела февральская вьюга. Мы с Ольгой были счастливы, – глядя на себя чугунного, возвышающегося над откосом. – Сколько лет прошло, сколько воды утекло, можно было бы всех империалистов затопить. А прогресс то  скакнул. Эх, махнуть бы, как тогда, вокруг шарика!» И Валерий Палыч, со словами скорее обращенными к себе, чем к окружающим, заметил: «Помнят Вольку, Валерьяна, потомка Волжских бурлаков».

И незаметно спрыгнул с постамента. И быстрым военным шагом проследовал в сторону пешеходной улицы Б. Покровской (бывшая Свердловка). Там в книжном магазине  присмотрел книжку с названием «Наш Чкалов» автор Александр Игарев. Открыл, полистал заголовки: «Вскормила меня Волга-матушка» Так и есть, правда! И дальше все подробнейшим образом о детстве, юности, мечте и  небе. Да развеж все опишешь!? А вот мой девиз – «Если быть, то первым!» «Лет-то прошло! Уважают…, – отлегло у летчика. – Да, лихой я парень был. Но вижу, капиталистический сор пророс на моей Родине. Проникла заразушка. Сталина бы сюда. Внучка модельное агентство открыла. Не по мне все это, не мое».

Вспомнил баньку по черному. Как отец парил чах-чух, чах-чух. «Ай, больно, как будто кожа слезает». – «Так  сейчас веничком потру, и все пройдет». А как селитерных лещей гоняли, а они плыли, словно  стая касаток, рисуя горбами по заливу. Мелкая рябь и холодная вода. По народным поверьям олень рога помочил и Илья-пророк два часа уволок, а мы в воду.

Холодно! Ноги  задеревенели, и даже бег не помогает. Палка в руке и как по лещовым горбинам хвать. Гляди-ка, пять, шесть, да их целый косяк. Чпомс, чпомс, бумс – молотили только круги на круги, налетали. «Воля, Волька, давай, вот он справа всплыл кверху животом». Увлекательно. «А вон еще» – «Ладно, пошли, уж больно холодно» – «Сейчас, вот последних» – «Загоняй их, загоняй…» «Вот ни дать ни взять, доисторические люди, – заметил Валерий Палыч и сразу обратился: – Гамлет, ты тому Гамлету, случаем, не родня?» – «Нет!» – «А ты бы свою женщину прокормил – и не одну! – в доисторическое то время! Удар у тебя хлесткий, меткий, поставленный! Где занимался?» – «Самоучка! И спасибо, Валерий Палыч, за оценку скромных возможностей» –