Когда-то давно, когда она еще лелеяла надежду на устройство полноценной семейной жизни, она избегала женатых «экземпляров», считая их бесперспективными. Но со временем приоритеты Ирины Владиславовны изменились.

Она оказалась слишком умна для замужества. Ее успешная карьера и особенно ее жесткая манера вести переговоры, не подходящая для устройства личной жизни, но весьма эффективная в делах, создали Ирине определенную репутацию. Она способствовала ее продвижению наверх, к достатку и успеху, но одновременно лишала ее всяческих надежд на счастливое замужество. И тогда она подошла со свойственным ей прагматизмом к устройству личной жизни. Теперь она выбирала наиболее состоятельных и влиятельных любовников и иногда заводила одновременно несколько романов, умело маневрируя между своими поклонниками.

Эти отношения были полезны для здоровья, она не ощущала недостатка мужского внимания, не чувствовала одиночества. И не имела изнуряющих любую женщину бытовых забот. Прекрасно выглядела, поддерживала себя в тонусе. И даже рассматривала в будущем возможность рождения ребенка. Подыскать подходящего кандидата в отцы она могла бы без труда. Бездетного и пожилого, горюющего о несостоявшемся отцовстве, или, наоборот, примерного семьянина, пекущегося о своей репутации. И тот и другой стали бы неусыпно заботиться об их с ребенком благополучии. Но пока что такой потребности Ирина не испытывала. Ее жизнь была комфортна и приятна. Если не считать последних событий…

Скобелева вновь встала и прошлась по кабинету. Она никак не могла понять, что случилось с Бурмистровым, что привело его к насильственной смерти? И этот вопрос ее беспокоил. Она упустила что-то важное… Но что?

Ирина считала, что она прекрасно осведомлена абсолютно обо всем, что происходит в его жизни, – и ошиблась. Что-то очень значимое осталось за кадром.

«За что убили Бурмистрова? И кто это сделал?» – в который раз задумалась Ирина.

Оба вопроса были одинаково важны. Вот уже четыре дня подряд она испытывала круглосуточное, ни на минуту не покидавшее ее беспокойство. Теперь она никому не доверяла. Ни с кем не могла быть откровенна. А самое скверное заключалось в том, что, кажется, ее саму, как ни дико это звучит, подозревают в убийстве Бурмистрова! И поскольку она не знает, кто стоит за этим отравлением, расслабляться нельзя. Ее могут подставить.

Такие случаи не редкость. Садясь в машину, она теперь каждый раз внимательно осматривала багажник и бардачок, заглядывала под сиденья. Ирина не считала это психозом или дамской истерикой. Она слишком многое повидала за свои тридцать семь лет и была прекрасно осведомлена о том, как легко можно подставить человека.

Она ни на минуту не оставляла сумочку без присмотра, а входную дверь в своей квартире снабдила «маячком», по которому могла определить, не появлялись ли в квартире непрошеные гости в ее отсутствие.

Подобное осадное положение не могло не нервировать. Особенно если учесть, что источник возможной опасности был ей неизвестен.

И еще одно беспокоило Ирину. Почему Шифрин уклоняется от встречи? «Шифрин» была ненастоящая фамилия Ирининого собеседника. Просто, имея дело с людьми публичными и влиятельными, она научилась вести свои дела так, чтобы не подставлять ни их, ни себя. Это касалось записных книжек, мобильных телефонов и устных упоминаний. Никто не должен был заподозрить ее интимных отношений с тем или иным лицом. Поэтому даже наедине с собой она привыкла называть своих любовников псевдонимами. Не ласковыми именами и кличками, которые, во-первых, вызывали у нее искреннее презрение, а во-вторых, мгновенно привлекли бы к ней внимание заинтересованных лиц. А вот вымышленные фамилии, затерявшиеся в длинном списке ее абонентов, в глаза не бросались.