– Уже собиралась! Маму твою тревожить попусту не хотелось. Вчера плохой сон о тебе видела и испугалась. Стала звонить, а ты не отвечаешь! Я чуть с ума не сошла, Элизабет!

Я вздрогнула. Знала бы она, что этот сон был «в руку».

– Прости, я вчера в кафе оставила мобильник.

– Я рада, что с тобой все в порядке. Маме передавай привет. Целую.

Она отключилась, как всегда оставив после своего внедрения в мою жизнь кучу вопросов и сомнений.

Лорен накинулась с расспросами, как только я положила трубку:

– Выкладывай, как добралась, почему ушла и что задумала!

Она была решительно настроена выведать у меня все, но интересовали ее совершенно не потусторонние существа, и я решила оправдать ее надежды.

Пока я пересказывала подготовленную мной заранее речь, она слушала, не перебивая, что совсем на нее не похоже, лишь периодически хмуря и поднимая брови. Ее реакция на все была предсказуема, и мне удалось избежать допросов. Довольная концовкой разговора, я подумала о том, что убедить Роба и Сони будет не так-то просто, как получилось с Лорен.

Оставшийся день мы потратили на походы по магазинам, зашли в кафе, в супермаркет и на обратном пути забрали вещи из химчистки. Все это время она оживленно рассказывала о своей жизни в университете; о девочке, с которой они занимаются вместе по пятницам и которая ненавидит ее за то, что парни оказывают ей больше внимания; про эти самых парней, среди которых нет ни одного в ее вкусе, и все в таком духе.

Я старательно изображала согласие и понимание на лице, не встревая лишний раз в ее рассказ, чтоб не выдавать свое невнимание, поскольку мои мысли витали далеко в другом месте.

Мы сидели в кафе, и она, наконец, призналась, что ей понравился Ник. Я искренне порадовалась, отметив, что они очень хорошая пара, но мою радость омрачило последующее ее состояние.

Делясь впечатлениями о нем, она вдруг замолчала, резко согнулась, обхватив себя руками и, задерживая дыхание, застонала от боли. В панике я стала прикладывать ладони к ее лицу и бегать вокруг, спрашивая, что происходит. Не в силах произнести, где именно болит, она сильнее прижала руки к груди и зажмурила глаза.

Вокруг собирались люди. Подбежала официантка и попыталась оказать первую помощь. Я уже набирала 911, но Лорен выпрямилась и сказала, что уже отпускает. Официантка ушла за водой, призывая всех свидетелей разойтись и не толпиться вокруг.

Все происходящее длилось не больше двух минут, но я достаточно испугалась, чтоб задрожали коленки. Когда официантка принесла стакан холодной воды, я по настоянию Лорен убедила ее, что все в порядке и, поблагодарив, попросила оставить нас. Лорен выглядела очень бледной и вымученной. Выпив воду залпом, она опустила голову на стол. Пытаясь придать уверенность голосу, я спросила:

– У тебя что, проблемы с сердцем?

– В том то и дело, что их нет! – выбивая каждое слово, она подняла на меня грустные глаза и сказала со всей присущей ей серьезностью, – Первый раз мы с мамой обошлись подручными средствами, когда повторилось снова, она отвела меня к врачу. Врач сказал, что нет даже подозрений, что сердце давало или может дать сбой. Я здорова, понимаешь?

– Верится с трудом, – проговорила я, – Значит, это не в первый раз?

– Нет, уже в третий и эта боль невыносима!!! – последнее слово она почти прорычала.

– Пойдем на воздух, родная.

Оставив деньги за заказ на столе, я взяла ее за руку и повела к выходу.

– Найдите другого врача, более опытного что ли!– высказалась я, когда мы уже шли по алее к парку.

– О чем ты, Элизабет, мама, испугавшись, что у меня проблемы с сердцем, отвезла сразу к нескольким врачам. И только когда у нее в руках оказалось четыре одинаковых диагноза, она смогла успокоиться.