– А темницу действительно так здорово когда-то запрятали, что без карты той ну никак ее не найти?

– Выходит что так. – Пожал плечами Алгол. – То, что искали темницу не раз, это точно. И как видишь, до сих пор все попытки были без успеха.

Ну, вот. Теперь мне действительно стало очень страшно. Ведь даже такому дурню с его счастьем как мне понятно как белый день стало, что нашла его задница ему приключение от которого не отвертеться. И приключение это явно попахивает не позитивным, жил он долго и счастливо.

– А печать эта и сейчас подсвечивается, указывая свое местоположение?

– Нет. – Закачал головой Алгол. – Но в том, что рано или поздно нас отыщут, я не сомневаюсь. Поэтому, тратить это самое время впустую нам никак нельзя.

Чего-то от этих ласковых слов мозжечок надавил на мочеточник, да так сильно, что еле успел, что говорится, ширинку расстегнуть. Я-то сам по себе человек не весьма пужливый, а вот организм на разные страхи ой как реагирует. А тут страх не разный. Он один. Причем конкретный такой, что от его конкретности любой покой убежит в свои покои и там закроется на все засовы.

– Слушай Алгол, а куда мы сейчас направляемся? Где прятаться будем?

Вполне себе уместные и жизненно важные вопросы. Вообще-то я мастер сначала куда-то за кем-то идти и только потом задаваться вопросом. А собственно, куда это мы идем? Понятное дело, что это привычка с прошлой жизни во мне осталась такая.

Там. В той самой жизни. Мы тоже постоянно за кем-то ходили. Но как оказывалось потом, Моисея среди этих предводителей не нашлось, а потому, вместо райских кущ мы постоянно забредали на край пропасти. И как полагается суициднику, норовили смело сделать последний шаг, но какая-то неведомая сила оттаскивала нас от края и мытарства начинались заново. Все точь-в-точь, как в мифе о Сизифе.

Вот ведь Эллины противные придумали сценарий. И главное, почему-то этот сценарий не у себя обкатывают, а на наши многострадальные головы свалили. Там правда он только сам страдал, а здесь видать расширить идею кто-то решил. Вот каким-бы могучим и непогрешимым умом у нас предводитель не отличался, а все одно его в дурно пахнущий темный туннель тянет, из которого потом всех на край пропасти потоком поноса выносит.

Тут конечно и сами виноваты. Нечего себе непогрешимых отыскивать и на шею садить. Видно от этой самой своей непогрешимости у великого в своей правоте индивида кукушка сразу едет основательно и запах дерьма он принимает за благовония. Но дело даже не в этом. А дело в том, что все остальные верят в его уверения, что все именно так и есть. Не дерьмом воняет, а ладаном благородным пахнет и оттого дружно припевая, весело-весело в задницу идем.

Мы такие легковерные. Вот, видно потому из-за этой своей легковерности и страдаем. И будем страдать, пока от нее не избавимся. Хотя, чего это я? Мне-то, какое уже дело? Я того. Я с тем миром расстался. Не по своей конечно воле, но это уже в прошлом. У меня теперь своя забота имеется. И забота эта заключается в том, как мне прижиться в новом мире. И пока, как-то не очень хорошо получается. Вот же блин, карму себе нажил. «И вечный бой, покой мне только снится».

– Алгол, а мы долго еще ходить будем? – Плаксиво так спрашиваю. – Мои ноженьки устали. Давай что-ли в какое селение завернем, что здесь поближе находится. – Продолжил я гундосить тем же тоном. – Ей богу там готов раскошелиться и каких лошадок нам купить. Ну ни фига я не римский легионер. Для меня долгие пешие прогулки, сродни хождению по мукам.

– Вот уж не думал, что ты такая неженка. – Улыбнулся мне в ответ Алгол. – Да ладно, потерпи. Идти уже недалеко осталось. И будут тебе, и лошадки, и провизия, и все остальное для приятного путешествия.