– Хорошо закроем тему о молодых людях. Подумаем о твоем новом задании.

– Ок, док, – опять ляпнула не то. Ведь знаю, что отец Лукас ненавидит, когда его так называют. – Простите, святой отец.

Сегодня состоится ужин с Кириллом Мачеком. Эрин мне все уши прожужжала на счет того, как я должна себя вести, чтобы понравится ему. Я делала вид, что не нуждаюсь в этих глупых женских штучках, но сама про себя запоминала отдельные части.

Сейчас мы с матерью накрывали на стол в гостиной.

– Ты что накрасилась? – заметила мать, на ходу раскладывая столовые приборы.

Черт! Я думала, что мать не заметит. Неужели мой «естественный и натуральный» макияж, над котором так долго колдовала Эрин все-таки заметен?

– Просто Эрин решила дать мне уроки визажа, – отшутилась я.

– Да, весьма мило, что ты все-таки причесала и уложила свои буйные локоны.

– Мам, если я буду чувствовать себя неловко на ужине, это ты будешь виновата.

– О, поверь, тебя никто не сможет смутить. Но уж, если будешь чувствовать себя неловко то, это твой «симпатичный учитель» будет виноват.

Раздался звонок в дверь. Мы обе замерли и посмотрели друг на друга.

– Что стоишь? – мать заговорила. – Мне что ли дверь открывать?

Я с легким нервным возбуждением шла по направлении ко входу, и открыла дверь, а там стоял человек, который занимал все мои мысли в последнее время.

– Здравствуйте! – слишком обрадованно воскликнула я, а потом смутилась.

– Добрый вечер! – Кирилл Мачек почему-то то же смущался и сжимал в руках коробку конфет.

– Ты так и будешь держать гостя в дверях? – послышался голос матери.

– Ой, извините! Проходите, – пригласила войти гостя в дом жестом руки.

– Здравствуйте, госпожа Сандейс! – еще больше смутился он, протягивая неловко коробку конфет матери.

– Добрый вечер, проходите. Называйте меня Софией. Спасибо за конфеты! Но, не стоило. Присаживайтесь за стол.

Когда все расселись, наступило неловкое молчание. Тогда София решила взять инициативу в свои руки, спрашивала гостя, что ему налить из напитков, и предлагала еду, так как мужчина сильно стеснялся.

– Думаю, вы пришли на счет Анжелины. Как ее учеба? Часто опаздывает?

– Мам!..

– Нет, нет. Иногда… Но учится хорошо, старается. Все запоминает на ходу, но ленится.

– Я ей, тоже всегда говорю, – кивнула в ответ мать.

Мне было не ловко сидеть за столом, в одной компании с мамой и учителем, которые в основном разговаривали о моей учебе, будто меня здесь вообще нет.

Так прошел вечер в неловком молчании, и вопросах Софии, потому что она как хозяйка считала своим долгом поддерживать разговор, чтобы гостю было уютно. Я же сидела в молчании, каждый раз замирая, что может спросить мать, и каждый раз, когда отвечал Кирилл.

В страхе ожидая весь вечер вопроса матери: «Вам нравится моя дочь? Вы пришли, чтобы просить разрешения встречаться с ней?». А затем как я вытерплю все это, не пытаясь сползти под стол от стыда. Но все обошлось.

В девять тридцать вечера Кирилл попрощался, и поблагодарив за ужин, ушел. Я же была немного разочарована, что он даже не намекнул маме о своей симпатии ко мне.

Потом мы молча убирали со стола. София не стала ничего мне говорить, видя, что я разочарована. Мать сначала хотела меня приободрить или пошутить о веке нерешительных мужчин. Но потом видимо передумала, и решила, что в чувства лучше не лезть.

*****

С того вечера практически ничего не изменилось, мой любимый преподаватель вел себя также как и раньше. Относился хорошо, подмигивал, но этим все знаки внимания ограничивались. Иногда спрашивал, как поживает мама, и просил передавать: «Софие привет!».