Ну вот, получается всё неплохо, даже красиво – грустные тихие люди в строгих одеждах посередине солнечной золотой осени, сорящей кленовыми листами, и цветы, цветы. Всякие. Кто-то даже принес сирень. Я так её люблю.

Моя семья, сбившаяся в тесную кучку, не разъединить… Давайте прощаться.

Я выглядела вполне достойно – спокойное, нездешнее лицо почти без грима, с подобающей случаю бледностью. Визажист был хороший, обошлось без весёленьких щёчек Марфушечки-душечки. Красиво ухожу. Ну и слова говорили такие хорошие, заслушаешься! Даже в какой-то момент захотелось сесть в этом неудобном деревянном ящике, бросить на землю всё, что насовали мне в руки и крикнуть ОСТАЮСЬ!

«Ну что вы так нервничаете? Лежите, лежите…».

13.

Я люблю проснуться рано утром, когда ещё все спят, и в плотной серо-синей тишине обдумать в спокойной приятности планы на день, а потом заснуть снова – до будильника. День, как правило, все эти замечательные планы разрушает и переворачивает, а вечер примиряет и день, и утро, заворачивая новые надежды в теплые пелёнки ночи. Теперь мне нет нужды мечтать или надеяться – всё сбылось. Сбылось и плохое, и хорошее, всё состоялось, исправлению не подлежит.

На званом ужине после расставания, как водится, поначалу царила торжественно-печальная атмосфера, потом мужички, как следует махнувшие водочки с устатку и от нервности, стали потихоньку оживать и присматриваться к имеющимся по соседству дамам. Дамам надо отдать должное – по конкретному соседству они оказались не случайно, а планомерно преследуя свои цели. Проложив дорогу к интересующему их экземпляру ещё во время официальной части. Ничего не имею против – жизнь продолжается.