Вика, как под гипнозом, приняла этот незамысловатый подарок в руки. Пока она разглядывала голубой, переливающийся серебристым сиянием клубок, старушка словно растворилась в весеннем, пропахшем ароматом сирени вечернем воздухе…
– Как там? Изнаночная? Лицевая? Бабушка же учила, да и вязала я когда-то в юности… – уложив мальчишек и спев им положенное число колыбельных, Вика достала из дальнего ящика комода бабушкины вязальные причиндалы, которые она уже несколько раз пыталась выкинуть, но каждый раз что-то её останавливало.
«Вот и пригодились бабушкины уроки, – вздохнула, устраиваясь в кресле перед телевизором Вика, – не уснуть бы только!»
Неумело ковыряя спицами, женщина, теряя терпение, пыталась набрать нужное количество петель для основы, но никак не могла угадать точное число… Несколько раз она распускала связанную полоску, бросала спицы на диван, а слёзы сами собой предательски капали на голубые нитки… Но два часа мучений не прошли даром. Пальцы, наконец-то вспомнили старую бабушкину науку, и спицы в руках Вики замелькали, как две шустрые пташки, над вертящимся серебристо – голубым клубком…
И вот на пороге бессонной ночи в её руках наконец-то оказался мужской свитер – голубой с серебряным оленем на груди!
Когда Вика поняла, что за рисунок получился в центре пушистого тёплого свитера, изумлению её не было предела: это был тот самый свитер, который Олегу подарила его жена! На ярко-голубом фоне передней левой ногой сказочный олень – Серебряное копытце выбивал камни-самоцветы…
…Стоит ли говорить, что не прошло и недели, как Олег заявился к Виктории с предложением руки и сердца…
Часть – 5
…Май подходил к концу. Он был необычайно тёплым и солнечным, что для Заполярья – огромная редкость. Ещё большей редкостью в этом мае были частые тёплые грозовые дожди и раннее цветение сирени. В комнатах, несмотря на отключенное тепло, жара и духота, как будто они живут в Крыму, а не на северном побережье Кольского полуострова. Капелька подошла к окну и широко распахнула обе створки.
В раскрытое окно вместе с порывом предгрозового ветра ворвался аромат белой сирени. Её любимый запах. Володя, за десять лет семейной жизни хорошо изучивший вкус жены, всегда тридцатого мая, в день их знакомства, дарил ей флакончик «Рижской сирени». Это были её любимые духи.
Вот и в этот день он вручил ей заветную бело-сиреневую коробку, но почему-то не поцеловал, а старательно отводя глаза, запинаясь, сообщил ей, что полюбил другую и уходит к ней. Капа была ошарашена! И это ещё слабо сказано – она была убита, раздавлена! Первые несколько минут ей казалось, что она умерла – воздух, недавно наполнивший её лёгкие, никак не хотел выходить наружу, дыхание остановилось. Она только беспомощно моргала сухими глазами, в которых застыл немой вопрос: за что? Как такое могло случиться с ней? Вернее – с ними! Ведь ещё несколько дней назад они строили совместные планы. Володя через пару лет выходит в отставку, и они, наконец-то, сменив несколько гарнизонов в разных концах страны, переберутся в родной и любимый Питер, поближе к родителям… Что изменилось за эти несколько дней! Как это могло произойти? Наверное, это какая-то злая шутка!
– Нет, – это первое слово, которое она произнесла, сумев, наконец-то, сделать первый вздох. – Ты не мог никого полюбить!
И в ответ на его слабую попытку что-то возразить или объяснить, она дала ему пощёчину. Он с жалостью, виновато взглянув на неё, отступил назад, даже не пытаясь защититься. А она всё наступала и наступала на него, размахивая кулаками. Правда, её неумелые удары – нелепое размахивание слабыми руками – не приносило сколько-нибудь ощутимого вреда Владимиру. Капа, Капитолина – девочка из приличной семьи, драться не умела, ругаться тоже. Зато она умела всё, что должна была уметь хорошая жена – жена офицера: наладить быт в самой последней дыре, куда забрасывала их кочевая жизнь военного лётчика; из захудалой комнатёнки в коммуналке сделать уютное жилище, из минимума продуктов офицерского пайка приготовить почти царский ужин… А ещё – шить, вязать, вышивать… Бабушка Капы – жена генерала воспитывала внучку так, как будто заранее знала, что и той предстоит судьба, ранее определённая ей.